Судьба дракона

Не спали только несколько караульных. Впрочем, не спали еще Бахти и Годявир. Бахти пришел в повозку ведуньи, когда все, как он решил, уснули. Годявир не спала, она ждала главу табора.

– Ты увидела, что эта девочка не простой человек. Она не похожа, как те двое, на сати, хоть и говорит на нашем наречии. Да, я выяснил, они не знают местного языка. Но я так и не смог узнать, откуда они здесь взялись, а то, что они поселились в пещере, говорит о том, что они не знают, чья это пещера!

– Или не боятся, – ответила Годявир и, покачав головой, продолжила: – Не спрашивай, кто они и откуда, я пообещала Листику не говорить о том, что увидела.

– Кто такая Листик, что смогла взять с тебя такое обещание? С тебя, ведуньи, что может заговорить любую нежить. Ты же не просто ведунья. Ты в молодости обучалась у магов…

– Это было давно, но ты прав, я вижу и знаю многое, что недоступно простым ведуньям. Но не всякую нежить могу остановить, тут ты не прав. А Листик… Она… Мы можем теперь всегда здесь останавливаться.

– Можем здесь останавливаться? Листик… Ты хочешь сказать, она… Разрешила, да? – раздумывая, произнес Бахти. Внимательно посмотрев на ведунью, он покачал головой: – Кто может разрешить здесь… Уж не хочешь ли ты сказать, что Листик и есть дракон из пещеры? Хотя кто может жить в пещере и не бояться, что прилетит дракон? А другие, Урторио и девушка? Они что, тоже…

– Бахти, я тебе ничего не говорила, ты это сам выдумал! И лучше тебе сразу забыть все, что ты выдумал! Сейчас дракон к нам благосклонен… – Увидев, что мужчина хочет что-то сказать, Годявир быстро добавила: – Да, мне это сказала Листик, она передала разрешение дракона. А дракон может перестать испытывать к нам расположение. Поэтому никому и ничего. Скажешь – я увидела, что дракон в ближайшее время здесь не появится! А Карэхита и ее спутник – простые люди, ясно?

Мужчина молча кивнул, он понял, что больше ничего не узнает, но и того, что узнал, было более чем достаточно.

На следующий день Листик с утра притащила еще одного козла, даже больше, чем тот, что был вчера. На вопрос одного из сати, где взяла, девочка ответила:

– Дракон принес!

При этом она очень хитро посмотрела на Бахти, из чего тот сделал вывод – рыжая девочка слышала его ночной разговор с Годявир. После завтрака Листик пошла купаться и увлекла за собой всю малышню табора. Их пытались остановить – неизвестно, кто мог водиться в этой с виду безобидной речке. Сати далеко с поляны не отлучались, если ходили в лес за хворостом, то не дальше опушки. Годявир успокоила разволновавшихся матерей, заверив, что здесь безопасно. Некоторое время женщины с тревогой наблюдали за ребятишками, мелькавшими в речке, потом успокоились. А старшие дети, как и взрослые, были заняты кто чем. Воспользовавшись остановкой, мужчины-сати чинили свои кибитки, женщины латали одежду или просто что-то шили. В общем, работа нашлась всем, кроме самых маленьких и ровесников Листика.

Урторио, который обрадовался, что знает местный язык, расстроился, когда узнал, что это наречие, на котором говорят только сати. Остальные жители этой страны объясняются на другом языке. Как выяснил Урторио из разговора с Бахти, мир называется – Илувона, а страна – Склавония. Бахти посоветовал обратиться к Годявир, та согласилась помочь. Она знала заклинание, позволяющее быстро выучить склавонский язык. Урторио и Карэхита сели на корточки перед стоящей Годявир, и та, положив им на головы руки, нараспев начала произносить какие-то слова. Все сати оставили свои дела и собрались вокруг, посмотреть, как ворожит их ведунья. Мокрая Листик, блестя своей золотистой кожей, тоже, заинтересовавшись, подошла. Если Урторио и Карэхита были очень похожи на сати, то Листик отличалась – цветом глаз и волос, а еще своей кожей, словно светившейся изнутри мягким золотистым цветом, что вызывало вполне понятный интерес окружающих.

Годявир ворожила, а Листик внимательно слушала и даже повторяла вслед за ведуньей непонятные для других слова. Когда Годявир закончила и вывела из транса Урторио и Карэхиту, Бахти спросил:

– Как вы себя чувствуете?

– Как после большой пьянки, – ответил Урторио. – Помню, что что-то было, а вот что – вспомнить не получается!

– Голова болит! – пожаловалась Карэхита.

– Немудрено, – усмехнулась Годявир. – Вам в голову впихнули столько нового, говорите-то вы уже на склавонском.

– А арэмийский я что, забыл? – испугался Урторио. Бахти заговорил, и бывший житель Арэмии ответил.

– Ага, – сказала Листик, обратив на себя внимание. – Вот можешь же, значит, не забыл.

– Листик, а ты могла бы такое сделать? – спросила у девочки Карэхита.

Та помотала головой:

– Не-а, я так не умею. Меня этому не учили. Поэтому я даже пробовать не стала бы!

– Но, Листик, ты же сейчас со мной разговариваешь на местном! А говорила, что с теми, кто здесь живет, не общалась!

– Карэхита, этот склавонский очень похож на всеобщий, а всеобщий я знаю, и мне, чтоб подстроиться, надо очень мало времени. Я вообще-то много языков знаю.

– А сколько?

– Я не считала. Но где-то полтысячи, может, больше.