Судьба — это мы

Я схватил только что вышедший татьяничевский сборник «Калитка в лес осенний»{64}. Грусть о прожитом. Горькое согласие с неумолимой и по-своему правой природой, умудренный ироничный вздох:

И живая вода
Мне уже не поможет,
Да и плещет она
От меня вдалеке.
Помахав на прощанье
Случайным прохожим,
Я с былинкой уйду
В невесомой руке…

(«Вниз дорога стремит…»)

{65}

Бросился названивать Татьяничевым на московскую квартиру. Телефон молчал. И тут к нам в журнал зашла поэтесса Ирина Волобуева, с которой в последние годы Людмила Константиновна была очень дружна.

Я спросил ее, не знает ли она, где Татьяничевы. Телефон молчит уже несколько дней.

Та отозвала меня в сторонку:

— Людмила Константиновна в «кремлевке». Николай Давидович около нее.

— Что с ней?

— Боюсь, самое страшное.

…Четыре месяца шла борьба с испепеляющим недугом. Вот почему, оказывается, появилась в ее стихах тема прощания с жизнью, размышленье о краткости нашего гостевания на прекрасной и вечно юной земле…

У зимнего дня на виду
Солнце роняет корону…
По склону раздумий иду
Я, будто по горному склону.
Иду,
Ни о чем не тужу
И в облаках не витаю.
Лишь пройденный путь свой
Слежу
Да близкие судьбы
Читаю…
Вдруг,
Сердце мое леденя,
Под ноги мне падает
Птица…
А время отчаянно мчится
При мне,
Но уже без меня{66}

.

Поэтесса не сдавалась. Она подписала верстку книги стихов «Десять ступеней», подготовленную Южно-Уральским издательством, уже слабеющей рукой, не ровным, но твердым почерком надписала друзьям и знакомым вышедшую в конце января 1980 года книгу «Магнитогорские пальмы»{67}. Поблагодарила тех, кто прислал первые отклики.

Среди них был литбригадовец В. И. Дробышевский. Он передал мне ее письмо, помеченное двенадцатым февраля.

«Дорогой Вячеслав Иванович!

Искренне взволнована и Вашим дружеским письмом, и сердечным отзывом в газете «Челябинский рабочий» на мою книгу.

Этот душевный отклик дороже моему сердцу, чем иные канонизированные рецензии поднаторевших критиков, для которых Магнитка — понятие совершенно отвлеченное. Для нас же с Вами — она и колыбель нашей комсомольской юности и ее стартовая площадка.

С удовольствием посылаю Вам экземпляр «Магн. пальм», с пожеланием доброго здоровья, в котором мы все так нуждаемся.

Наше поколение — народ мужественный, оптимистичный, потому верю в победу над недугом.

Мы с Николаем Давыдовичем будем искренне рады встретиться со своими земляками — будь то на Урале либо в Москве.

Всего Вам доброго.

Л. Татьяничева».

Я вернулся из командировки, когда позвонил Валентин Сорокин:

— Людмилы Константиновны больше нет. Вчера проводили в последний путь.

…В октябре 1980-го я был в Челябинске, и редактор газеты «Челябинский рабочий» положил передо мной стихи Людмилы Татьяничевой, помеченные февралем, мартом и даже апрелем… Месяцем, в начале которого перестало биться ее сердце.

* * *

Память настоящих друзей действенна.

В Магнитогорске и Челябинске, к которым Людмила Татьяничева приросла душой, с любовью чтят поэтессу. На Челябинской студии телевидения мне показали получасовой киноочерк, посвященный ее жизни и творчеству. В областном центре почитатели ее таланта намерены открыть мемориальный музей. В областной публичной библиотеке, в разделе краеведения, есть татьяничевский уголок.

Одна из улиц Челябинска названа ее именем.

1980—1983.

ФОТОГРАФИИ

Людмила Татьяничева — сотрудник отдела писем газеты «Магнитогорский рабочий», г. Магнитогорск.

Марк Гроссман, Михаил Львов, Людмила Татьяничева, г. Челябинск, 1944 г.

Александр Фадеев и Людмила Татьяничева среди магнитогорских писателей и журналистов, г. Магнитогорск, 1950 г.

Уральские литераторы на встрече с И. Белостоцким, соратником В. И. Ленина.

Людмила Татьяничева среди участников областной писательской конференции, г. Челябинск, 1960 г.