Судьба-гадалка

Фредерика опять ухмыльнулась, и этого Оливия уже вынести не могла. Она быстро вышла из гостиной, распахнула дверь и, не сбавляя шага, направилась в сад, мало заботясь о том, поспевает ли за ней Кларк. Оливия остановилась, когда решила, что отошла от дома на довольно приличное расстояние и уж здесь-то ничьи любопытные уши не услышат того, что она собирается сказать Кларку.

— Запомни, — ткнув пальцем в грудь подошедшего Кларка, сказала она, — никогда больше не угрожай унести меня на руках куда бы то ни было.

— Мне показалось, что тебе необходимо исчезнуть, пока Фредерика не смутилась окончательно. Уверен, что происходящее между ней и мистером Форманом совершенно безобидно.

— Мы этого не знаем, — возразила Оливия. — А судить по внешности о характере человека — дело неблагодарное.

— Думаю, Фредерика достаточно хорошо разбирается в людях, и старому франту не удастся ее надуть, — видимо пропустив ее замечание мимо ушей, сказал Кларк.

Оливия хотела улыбнуться, но не смогла.

— Это не смешно. Я люблю Фредерику. И желаю ей счастья. Я не хочу, чтобы кто-то вошел в ее жизнь, а потом исчез, разбив ей сердце.

Кларку показалось, что Оливия имеет в виду не только мистера Формана, но и его тоже. Ему была неприятна мысль о том, что он уедет в субботу, а Оливия будет дурно думать о нем. Гордость Кларка требовала, чтобы Оливия думала о нем только хорошо, пусть она и не любит его больше.

И он поклялся, что постарается оставить по себе добрую память. Но прежде ему нужно пошептаться с Нейлом Смитом и выяснить, что тому известно о новоявленном друге Фредерики Майке Формане.

8

Мысли о том, как помочь Кларку примириться с родственниками, не покидали Оливию, поэтому она отправилась к Родерику в больницу. Ей повезло — он как раз готовился ехать по вызову, она поймала его буквально у машины. Без предисловий она сообщила ему, что намерена помирить Кларка с родителями.

Родерик ни разу не перебил ее. Он вообще вел себя очень спокойно. Оливия терпеть не могла манеру Родерика безучастно выслушивать собеседника, ее нервировало, что она не может понять, что скрывается за пристальным взглядом темных глаз Родерика. А вот что у Кларка на уме, она всегда знала, и его бесхитростность ей импонировала.

— Вот я и подумала, Родерик, что одним из якобы запланированных нами мероприятий на эту неделю могла бы стать встреча с вашими родителями. Но я не знаю, как уговорить Кларка. Поскольку мы сегодня уже беседовали на эту тему, думаю, он не поверит, что инициатива исходит от меня.

Оливия выжидающе посмотрела ему в лицо. Родерик стоял, скрестив руки на груди, и молчал. Оливия поняла, что ей надо набраться терпения.

— Думаю, что тебе не стоит стараться помочь Кларку устроить его жизнь, если ты хочешь, чтобы он уехал, — сказал наконец Родерик.

— О, меня не волнует его отъезд! — воскликнула Оливия.

От этой мысли у нее защемило сердце, но она не обратила на это внимания. Она хотела, чтобы Кларк уехал. Ведь она так близка к тому, чтобы официально стать Эрику матерью, что не может позволить чему бы то ни было помешать этому.

— Я уверена, что он уедет.

— Да? — скептически переспросил Родерик.

— А ты так не думаешь?

— Начнем с того, что я не думал, что он когда-нибудь снова приедет.

Родерик огляделся по сторонам, что, как подметила Оливия, делал довольно часто. Всегда начеку, всегда готов… в этом весь Родерик.

— Но я ошибся, не так ли?

— Пожалуй.

— По правде говоря, я думаю, что он вернулся ради того, чтобы обрести то, чего ему не хватает.

— Например, отчий дом?

— Например, тебя.

Оливия с жаром замотала головой.

— Кларк сказал, что отказался от попыток найти любовь. А я его не люблю.

— Разве ты не хочешь, чтобы вы трое были вместе? — спросил Родерик сдавленным голосом, подняв наконец на Оливию глаза. — Как семья? Ты, Эрик и Кларк?

— Нет. — Оливия удивилась, что Родерик коснулся темы ее материнства. Они старались избегать разговоров об этом, и Родерик никогда не спрашивал Оливию, почему она не сообщила Кларку, что беременна.

— Я всегда считал, что скрывать от Кларка его отцовство неправильно, — сказал Родерик.

— Ты никогда не говорил, почему согласился на это.

— Глория умоляла меня. Она хотела ребенка больше всего на свете. А я… я был готов ради нее на все, — признался Родерик. — Я не отдам своего сына, Оливия, даже если ты расскажешь Кларку правду.

— Отдавая его тебе и Глории, я делала это осознанно. Нас связывают определенные обязательства, а я никогда не нарушаю своего слова, Родерик. Эрик твой. Я ничего не скажу Кларку, обещаю.

Взгляд Родерика заметно смягчился.

— У меня такое чувство, что мы пожнем бурю, Оливия, но я поступлю так, как хочешь ты. На данном этапе. Если я сумею договориться с родителями сегодня вечером, то скажу Кларку, что собираюсь помочь отцу починить крышу сарая, а маме очистить от хлама чердак. Я постараюсь, чтобы он приехал на ферму завтра утром, а ты сменишь меня после полудня. Даже если мне не удастся уговорить Кларка, я буду рядом с ним.