Судьба гнева и пламени

– Я никак не связана с властями, если вы об этом подумали. Я, как бы это сказать… почитательница?

Сумасшедшая – вот кто она. И говорит странно, словно пришла из другой эпохи.

– Я польщена, но вы выбрали не ту девушку. – Я допиваю половину стакана и осматриваю бальный зал в поисках двух охранников, получающих зарплату у Корсакова. Они должны быть рядом в случае чрезвычайной ситуации, но их нигде не видно.

Как бы ни хотелось сбежать, но мне надо оценить, какую опасность для меня представляет эта женщина. Прислонившись к барной стойке, я изображаю такое же хладнокровие, как у нее.

– Извините, я не расслышала вашего имени.

– Софи, – без колебаний отвечает она. Наверняка лжет. Но даже фальшивые имена могут стать настоящими, если ими долго пользоваться. Все на улице знают меня только как Ти, сокращение от Тэррин – имени мошенницы, которую я встретила в приюте в пятнадцатилетнем возрасте. Она взяла меня под свое крыло и научила воровать и не попадаться. Сначала это была еда, книги, одежда – предметы первой необходимости. В конце концов, это превратилось в лак для ногтей и серьги-кольца, а затем в кошельки, набитые кредитными картами и наличными.

Когда Тэррин арестовали за крупную кражу автомобиля и отправили за решетку, я взяла ее личность.

Я решаю подыграть этой подозрительной дамочке.

– Так вы живете в Нью-Йорке, Софи?

– Нет. Сейчас мы с мужем обосновались в Бельгии. Прошло много времени с тех пор, как я была здесь. Думаю, почти десятилетие. – В уголке ее губ появляется маленькая ухмылка. – Элайдже еще предстоит посетить этот город, но я предполагаю, он будет обманут им. – Софи не торопится, она делает глоток вина, не сводя с меня взгляда. Если она и опасалась приближаться ко мне сегодня вечером, то этого не заметно. Каждый дюйм ее тела излучает бесстрашную уверенность. Обычно я бы этому позавидовала.

Но сейчас я очень расстроена.

Скрипка затихла. Брюнетка, подарившая гостям такую прекрасную мелодию, стоит в углу, убирая свой инструмент в футляр. Рядом моя цель разговаривает с другим мужчиной, но его частые взгляды на часы говорят, что он пытается вырваться отсюда поскорее. Я упущу свою возможность, если не предприму что-нибудь в ближайшее время.

– Что скажете, если я предложу двойную цену за то, что вы собираетесь сегодня украсть?

Софи снова пугает меня, возвращая мое внимание к себе. Бессмысленно продолжать отрицать, что я воровка, за которую она меня приняла. Кто-то снабдил ее достоверной информацией, и я получу от нее больше фактов, если подыграю.

– И что, по-вашему, я хочу украсть?

Она пожимает плечами, ее проницательный взгляд останавливается на отражении в зеркале за барной стойкой.

– Понятия не имею, и мне все равно. Но если бы я рискнула предположить, то сказала бы, что эти запонки представляют значительную ценность.

Эти запонки стоят четыреста штук, исходя из цены, что мистер богатый придурок заплатил за них на прошлогоднем аукционе, хотя я не буду подтверждать ее подозрения.

– Спасибо за предложение, но я вынуждена отказаться.

Ее безупречные брови изгибаются.

– Значит, тройную цену?

Я колеблюсь. В начале карьеры я мало зарабатывала, но, когда сумела доказать свою ценность, пачки наличных после отлично выполненной работы стали больше, чем я бы потратила за всю свою жизнь. Утроить эту сумму? Что ж, большинство людей моей профессии наверняка клюнули бы на эту наживку, однако они прослыли бы идиотами, поскольку перейти дорогу такому человеку, как Вигго Корсаков, невероятная глупость.

Опять же, если я не появлюсь сегодня вечером в его кабинете со злосчастными запонками, усыпанными бриллиантами, то это будет мой второй промах за несколько месяцев. К сожалению, я становлюсь для него все менее ценным «сотрудником».

– Кто тебя послал? – Все в этой ситуации просто кричит о ловушке. Если бы я не была буквально в разгаре дела, то мне бы пришла в голову мысль, что за этим стоит сам Корсаков. Замечательный способ проверить мою преданность.

Ее глаза искрятся весельем.

– Малакай.

– Никогда о нем не слышала. – Но обязательно поспрашиваю.

Софи изучает мое лицо, словно я объект, достойный пристального внимания.

– Я вижу, что для своего возраста ты невероятно мудра. И верна. Я ценю эти качества.

– Скорее, мне нравится дышать, – бормочу я, делая глоток. Напиток предназначался в качестве реквизита, чтобы помочь мне слиться с толпой, но скоро я закажу еще один, лишь бы заполнить чем-то свою вспотевшую ладонь.

– Значит, это страх удерживает тебя с ним. Потребность в выживании.

Последнее десятилетие моей жизни было посвящено выживанию.

Несмотря на подозрения, мне жаль эту женщину. Кем бы ни был этот Малакай, он отправил ее сюда с рискованным поручением.

Я понижаю голос.

– Может быть, тогда тебе стоит взять у меня парочку уроков, потому что разбрасываться фамилией Корсакова направо и налево – плохая идея.