Судьба и книги Артема Веселого

Московский высший литературно-художественный институт возник в 1921 году из слияния нескольких гуманитарных учебных заведений — общеобразовательных курсов «Дворца искусств», части Государственного института живого слова и студии ЛИТО [Литературное объединение]. Не только замысел создания института, но и практическое его воплощение, принадлежит Валерию Яковлевичу Брюсову.

О Брюсовском институте вспоминает Б. И. Пурищев:

«Осенью 1921 года на улицах Москвы я увидел объявление, гласившее, что в Москве открывается Высший литературно-художественный институт под руководством В. Я. Брюсова, который объявляет набор поэтов, прозаиков, драматургов, критиков и литературоведов […]

В положенный срок мы, абитуриенты 1921 года, собрались по указанному адресу по Поварской улице во дворе старинного дворянского особняка, описанного в свое время Л. Н. Толстым в романе „Война и мир“ как особняк графов Ростовых.[…]

В главные комнаты нужно было подниматься по мраморной лестнице, у основания которой стояла фигура рыцаря, облаченного в старинные латы и шлем, изготовленный еще, видимо, в средние века. На верхней площадке лестницы, ведшей непосредственно в жилые апартаменты, стояла красивая статуя античной богини, высеченная из белого мрамора, вероятно, итальянской работы XVIII века.

Эти две неожиданные статуи легендарных эпох как бы приглашали нас вступить в необычный мир, уготованный для нас по воле Валерия Брюсова, на одной из старинных московских улиц. Для большинства из нас многое было необычно в старинном этом особняке. Как уже отмечалось выше, здесь сохранилась обстановка середины, а то и начала прошлого века. Здесь можно было увидеть изящную ампирную мебель, камины, штофные обои, картины старых мастеров, венецианские зеркала, хрустальные осветительные приборы. Все это выглядело причудливо в сочетании с разношерстной толпой студентов из самых различных социальных слоев. Были среди нас дети московских интеллигентов, выходцы из деревни, во многом сохранившие свой сельский облик, представители рабочей среды, матросы и небольшая стайка молодых аристократов…» ⁴

Лекции в институте читали известные литературоведы и критики — античную литературу и теорию стихосложения — В. Я. Брюсов, историю западноевропейской литературы — П. С. Коган, историю русской литературы — М. Я. Цявловский. Русский язык преподавал замечательный филолог Д. Н. Ушаков.

16 августа 1922 года Артем Веселый подал заявление в ВЛХИ:

Прошу принять меня студентом в институт художественного слова.

Член РКП с марта 1917.

Производственный стаж 4 года […]

Литературный стаж: «Красная новь» №№ 3 и 4 — пьеса и рассказ (ТЕО Наркомпроса принята к печати другая пьеса).

Мелкие рассказы по провинциальным журналам⁵.

В его анкете отмечено: образование — «низшее и самообразование», профессия — «журналист», командирован на учебу — «Всероссийской ассоциацией пролетарских писателей».

Из воспоминаний Ивана Рахилло

Поварская, 52, вестибюль Литературного института. Нас, восьмерых, будет экзаменовать лично ректор — Валерий Яковлевич Брюсов […]

Брюсов знакомится с нами, дотошно расспрашивает о жизни, о профессии, участии в гражданской войне, о том, что толкнуло к литературе, много ли читали, что именно, как понимаем искусство […]

Светлов, Артем Веселый, Николай Кузнецов, да и все мы зачисляемся на первый курс института. В институте учатся Эдуард Багрицкий и Андрей Платонов.

Слушали Брюсова, Шенгели, Сидорова, Сарабьянова, Л. Гроссмана, И. Рукавишникова и других маститых ⁶.

Многие бывшие студенты Брюсовского института впоследствии говорили, что для Брюсова решающее значение имел не документ об образовании, а вопрос: «Почему вы выбрали наш институт?»

Иван Приблудный, с пятью классами сельской школы, был принят после того, как В. Я. Брюсов прослушал его стихи, поступили без экзаменов Иван Козлов, который окончил приходскую школу, и Алексей Машашвили.

«На экзаменах [Артем Веселый] не справился с математикой, и по русскому языку были огрехи, — вспоминала бывшая студентка института А. Смирнова-Козлова. — Когда спросили Брюсова, как быть, тот ответил:

— Ничего, Артем Веселый и без математики будет хорошо писать…» ⁷

Из воспоминаний Петра Чихачева

За двенадцать лет знакомства с ним я не видел его хохочущим, поющим или каким-то иным способом выражающим веселье.

Высокий и широкий в кости, коротко стриженный, с темными усами щеточкой, он был угрюм и диковат. […]

Два года мы жили с ним в студенческом общежитии на углу Домниковской улицы и Каланчевской площади. За это время я мог наблюдать Артема Веселого и в быту, и в творчестве […]

Для всех нас, его товарищей, Артем Веселый был примером трудолюбия, непостижимого писательского подвига ⁸.