Судьба и книги Артема Веселого

«Всему свое время, и время всякой вещи под небом. Время насаждать и время вырывать посаженное. Время плакать и время смеяться; время сетовать и время плясать (хотя тебе на одной ноге не до пляски[101]); время находить друзей и время терять их» и т. д.

Одновременно с этим письмом посылаю тебе почтовым переводом 50 монет — аванс за частушки (книга уже вышла в Гихле). К концу марта думаю разбогатеть — тогда пришлю еще.

Пиши мне Киев до востребования. Куда я на днях имею честь отбыть.

Целую тебя в сахарные уста.

3 марта [1937]

Пират пера

P.S. Ты меня, корешок, действительно мало знаешь. Я тебе не опереточный кунак до первого черного дня, я — не хвалясь скажу — «мальчишечка с характером». Скала моих к тебе добрых товарищеских чувств не дрогнет перед испытанием ни огнем, ни водою. Порукой в том — мое тебе слово чести!¹¹

Письма Артему Веселому [102]

Надежда Чертова

Новосибирск,

30 февраля 1930 г.

Дорогой Артем!

Мне сейчас до зарезу нужна твоя дружеская помощь. Дело такое. Если помнишь, я рассказывала тебе, что моя повесть «Хмель» условно принята «Октябрем» и что требуется некоторая переделка. Рукопись в первой редакции (для «Октября» — первая, фактически — третья) читали Караваева и Исбах.

В начале января месяца, закончив переделку, я послала рукопись «Октябрю». К этому времени я имела несколько весьма заботливых и многообещающих писем от Караваевой и Исбаха, и анонс с программой «Октября», распечатанный в газетах и журналах. На мой запрос, не лучше ли передать рукопись в «Сибирские огни», Караваева, от имени редакции, ответила, что я могу дать «Огням» отрывок, а всю вещь надо непременно послать «Октябрю». […]

После месячного молчания я получаю от Караваевой подробное письмо, где она пишет, что «Хмель» печататься не будет. Причины? «Узость горизонтов», недостаточно проработанная «проблемность», словом, соображения чисто идеологического порядка. Караваева выставляет требования прямо нечеловеческие и заканчивает предложением написать… новую повесть об алкоголизме и на фоне металлургического завода (у меня — пивоваренный). […]

Я послала письмо Фадееву, где прошу его сообщить мне свое мнение. Мое положение перед «Огнями» и вообще — чрезвычайно тяжелое и дурацкое.

К тебе у меня такие просьбы:

1. Если знаешь Фадеева близко, попроси его действительно прочесть рукопись (пожалуйста, поскорее сходи к нему!).

2. Прочти сам, я тебя очень прошу.

3. Посоветуй, как мне теперь быть. […]

[Без даты]

Дорогой Артем!

Спасибо за хлопоты. Теперь я спокойна. […]

Боюсь, что ты снова поставишь мне три с двумя минусами. Но ругайся, ругай, я выслушаю, продумаю и, быть может, приму, так как знаю, что все это — от чистого сердца. […]

[Без даты]

Дорогой Артем, спасибо за внимательный отзыв. Я поостыла, одумалась, со многим согласна. Фадеев прислал большое письмо. […]

Артем, советуешь ли ты мне писать о поволжском голоде (1921 г.)? Вернее, о комсомоле времен голода, о пафосе, которым была пропитана голодная наша жизнь и работа. Ужасиков не будет, основной тонус вещи — жизнерадостный (так оно и было, несмотря на трупы…) Давно мучает меня этот материал. Ведь я была в сердце голодной губернии (Бузулук), сама страшно голодала, валялась в тифу и т. д. Была я в то время секретарем и политпросветом Укома РКСМ. В Самаре я собрала весь материал о голоде. Есть документы поразительней силы: донесения милиционеров о людоедстве, письма голодающих, рассказы о детях («мамка, черт, дай хлеба Христа ради!..» — это я сама помню). До сих пор я дрожу, когда начинаю рассказывать о том времени. А в Самарском музее над кипами протоколов — стыдно сказать! — ревела […]

В. А. Мазе[103]

Berlin

3.02.1931

Получила я, Артем Иванович, Ваше письмецо и хочу вот что сказать Вам в ответ: о Ваших вещах я уже в двух издательствах говорила, и они очень интересуются, особенно романом «Земля, кровью омытая» [надо «Россия, кровью умытая»]. Большое затруднение в том, что я до сих пор не могла достать книги «Ликующая весна» [надо «Пирующая весна»] в постоянное пользование. В библиотеке она всегда занята, купить негде. Если пришлете, буду очень благодарна и тогда примусь за дело; кстати, у меня последние месяцы очень много было всякой спешной работы, а через неделю я освобожусь. […]