Судьба и книги Артема Веселого

Завидую Вам, что Вы уже в Москве, а я все торчу здесь.

Привет!

В. А. Мазе

Летом 1931 года Артем Веселый с женой Людмилой Иосифовной и трехлетним Левой отдыхали в деревне на Ветлуге в доме крестьян Оленевых.

Оленев

Деревня Сутыри

29 сентября 1931 г.

Многоуважаемый Артем Иванович и Людмила Иосифовна.

Во-первых шлем вам общий семейный наш привет и пожелаем вам всего хорошего и всякого успеха в делах ваших. Кланяемся Левочке и пожелаем ему находиться в добром здравии и быть таким же героем, каким был в Сутырях. […]

Артем Иванович, после вашего отъезда у нас стало очень без вас скучно.

Остались после вас одни хорошие воспоминания, как в нашей семье, а также и в общем у населения. Не пройдет ни один день, когда бы вас не вспоминали среди народа. У нас в семье вспоминается, как ходили рыбачить, на охоту. […]

Сообщаю вам, что открытку и книгу вашу получили, за что остаемся вам благодарны. Книгу читали по очереди, и всех интересует. Было у нас общее собрание сего 25 сентября. Читали рассказ про Бешенного Комиссара, всех рассказ заинтересовал. Мужики говорили: нельзя ли купить книжек его сочинения. […]

Еще сообщаем, что грибов у нас в лесу очень много всяких, если бы вы были, то, вероятно, много бы набрали. Еще Любаша просит приписать: какое здоровье Людмилы Иосифовны?

Ждем вашего ответа с нетерпением, пишите, какие есть у вас новости в Москве.

До свидания, с почтением к вам остается

семья Оленева.

Николай Клюев[104]

24 декабря 1931 г.

Дорогой Артемушка, я захворал сердцем, прости меня за беспокойство, авось полегчает — объявлюсь. Позвони В 1-56-74.

Целую тебя в сердце твое.

Н. Клюев.

Владимир Гиляровский

Милый Артем!

Спасибо за скорый ответ, за Волкореза, за Чурленя, за Бубенца[105].

Как живых вижу! Это мои Костыга, Петля, Балабурда![106]

Упоминаю еще Суслика-сказыря, Репкиного есаула. Но о нем поговорим, когда приедешь — отделаю его и прочту тебе. В последний раз я видел его в 1886 году на «Утесе Стеньки Разина», как его звал Навроцкий[107] и зовут по сю пору. А Суслик его звал «Бугор Стенькин», а высящийся над этой каменной скалой справа, ближе к Нижн. Банновке «Дурман-гору» упорно называл «Дуван-горой». Впрочем, для него это может и так: там они с Репкой «дуван дуванили[108] […] А на бугре клады раскапывали.

Если дойдет это письмо к тебе до отъезда и попадет на Волгу — поклон ей, Матушке Волге от старого бродяги. И по пескам пошагал, и под лодкой полежал, и в первом классе погулял от Рыбны до Астрахани, и дальше, по камышам, до Свиных островов. Поклон особый Жигулям. Бывало:

…„Ни души там! В поднебесье
По ущельям скал
Беркуты гнездо свивают…“
Там и я бывал…

— Э-э-эх! Устарел я! На девятый ведь! А душой я все-таки, когда пишу эти строки, весь с тобой и с твоей веселой ватажкой. Новых памяток много!

Пишу тебе из самой глухомани можайских дебрей, где отдыхают уже шестое лето ломаные кости мои, наслаждаюсь покоем и работаю понемногу. Тихо и глухо здесь.[…]

Хорошо мне в этой глуши! Хорошо бы оком на Волгу глянуть — да силушки нет. А посмотрел бы Волгострой, ты мне о нем расскажешь — а я тебе „Суслика“ преподнесу. Это будет концом моих работ о бурной Волге тех лет — оставляю ее тебе: на много лет ее тебе хватит, как мне на всю жизнь хватило. Не забывай ее — она тебе по силам. Тебе! Гуляй, Волга! Гуляй, Артем! А я отдыхаю в моей глуши […]

Твой Гиляй

25 июня 1932

Картино. […]

Я жду-пожду тебя с „Гуляй Волгой“!

Евдоксия Никитина

16 августа 1936 г.

Милый Артемушка, так давно я не видела Вас и не имела от Вас вестей! Где Вы сейчас? Плаваете по рекам в накомарниках, варите рыбу? Отдыхаете на „Кислых водах“ или под Москвой на даче? Очень хочется повидать Вас! Ау!

Я возилась всю весну — строила дачу. Сейчас все кончилось: грохот, стуки, стружки и пр. Я начинаю отдыхать. Было бы чудесно, если бы Вы выбрались ко мне на денек или больше — еще лучше; проживу я здесь до 20 сентября.

Привет.

Е. Никитина

Клязьма, Северной дороги, Лермонтовская 48-а. Дом голубой, между № 48 и № 50.

Павел Максимов

30/Х-36.

Не нажимай на них, особенно, Артем — ну их к черту, если они такие стервецы. [Речь идет об издании очерков П. Максимова в ГИЗе]. Просто захаживай, при случае, и спокойно осведомляйся, как, мол, дело, чтоб знали, что это дело — не беспризорное. Может быть, со временем, я нажму на них официальным путем, через Союз (Ставского). Меньше всего я хотел бы, чтоб ты из-за меня портил себе настроение — не надо.