Судьба и книги Артема Веселого

Нужно было по-настоящему осмыслить, изучить историю, выяснить роль казачества в событиях той эпохи, роль феодалов Московской Руси, купечества, Ивана Грозного, и т. д.

Первые книги, первые восторги…

Год работы не дал заметных результатов. Голова вспухла от прочитанного, хоть обруч наколачивай.

И тогда подумалось мне: одних книг и документов мало.

Весною 1927 года еду на Урал, на Чусовую. Покупаю на Ревдинском заводе рыбачью лодку и плыву вниз, рыская жадным глазом по мощно-красивым берегам, коими когда-то владели купцы и промышленники Строгановы.

В плане впечатлений и образов Чусовая, Кама, Волга дали много.

Отсюда я вывез первые настоящие строки, слова, краски.

Проплыл на лодке к Каспию, в камышах стрелял уток и лебедей, слушал сказки рыбаков, коптился в дыму костров, радовался зорям и, как скряга, навздевывал на крепкую нитку своей памяти слова и словечки, обороты какие-нибудь особенные, отдельные фразы, метафоры.

Осенью — опять за книги.

Чем дальше шла работа, тем больше и больше множились трудности […]

У меня накопилось с пуд выписок, в которых к концу второго года работы я окончательно запутался, махнул на все рукой, забрал ружье, старые сети и поехал в Сибирь: необходимо было посмотреть на месте кара-киргиз, табаринских татар, рыбаков и охотников тайги и тундры, коней, верблюдов, собак… Поехал с весьма ограниченными средствами, понадеявшись на твердость руки и меткость глаза.

Планы были грандиозные — проплыть с парусом от китайской границы (через всю Сибирь) до Ледовитого океана.

На озере Зайсан купил у рыбака лодку и поплыл, не разузнав толком про свойства коварных сибирских ветров.

Мыс Песчаный. До одного берега верст тридцать, до другого все сорок; буря с градом и снегом; мачта вырвана с корнем, парус за бортом, одно весло ломается, другое смыло волной… За борт летят постель, одежда, продукты. Четырнадцать часов лодку гоняет по озеру и, наконец, прибивает в юго-восточный угол, к устью реки Комарухи. Встреча с кочевым племенем монголов.

Через несколько дней, оправившись после катастрофы, из Зайсана выплываю в Иртыш.

Казачьи станицы, села кержаков. Записаны две сказки, песня, много частушек. Нанесены, наконец-то, на бумагу первые пять страничек будущей книги […]

Зимой опять работа в книгохранилищах, а весной снова по следам Ярмака на Волгу. От Рыбинска до Астрахани плыл пять месяцев с гаком³.

В сентябре 1929 года Артем Веселый записывает в дневнике:

Уже больше трех лет, как я нянчу Ярмака, а дело продвигается туго […]