Судьба изгоя (СИ)

Весь город сбежался, чтобы проводить княжича. Женщины, как всегда в таких случаях бывает, когда близких людей в неведомый путь провожаешь, подвывали, уткнув лица в платки. Мужчины тяжело вздыхали, отводя хмурые взгляды в сторону. Все понимали, что Давид, приносит сейчас себя в жертву, становясь на путь изгоя, ради их спокойствия. Останься он в городе, это вызовет сильное раздражение, и недовольство в Новгороде, да Московском княжестве. Вслед за этим недовольством, и до войны, между соседями, недалеко. Тут, и так врагов хватает, только отбиваться поспевай. Так что, междоусобная грызня, совсем ни к чему, ни простому люду, ни купцам с боярами.

-Если нужда во мне будет, зовите. - Остановившись в городских воротах, обратился на прощание к горожанам Давид. - Где-бы я не находился, чтобы не делал, всегда на ваш зов откликнусь. - И, пришпорив коня, выехал из города, более не оборачиваясь.

Горожане, еще долго стояли на городских стенах, и печально смотрели в ту сторону, куда уехал княжич. Тяжким камнем на сердце, лег им, отъезд Давида.

-Ну вот, нет у нас теперь дома, друже. - Улыбаясь, хлопнул рукой по плечу Богуша, Тур. - Теперь, мы мало чем, от лихого, разбойного люда отличаемся.

-Ну, и чему тут радоваться? - Бросил хмурый взгляд на друга Богуш.

-Да, я не радуюсь. - Отвернулся от него Тур. - Так, я пытаюсь свою грусть-печаль, куда-нибудь поглубже засунуть, да страх свой, перед неизвестностью унять.

-Получается?

-Если честно, не очень. - Признался друг.

-Да, ладно брат, поживем, увидим, что нас впереди ожидает. Терзаться сомнениями, только понапрасну себя изводить. Глянь на Давида. Он спокоен, а значит, у него план имеется, а это, в свою очередь значит, что и нам, беспокоится особо не о чем. Да, и вообще-то, это ты меня на этот поход подбил. Это, тебе меня успокаивать надо, а не наоборот. Так что прекращай, как ты выразился, грусть-печаль наводить, раньше думать надо было.

-Да нет. Я за Давидом решил идти до конца. Здесь никаких сомнений. Только, не привычно слегка. Головой, да сразу в омут. Согласись, ведь трудно предугадать, как нас в Литве встретят.

-Как встретят, так и встретят. - Отмахнулся от Тура Богуш.

Примерно такие же сомнения, терзали душу самого Давида, только, он своим людям вида не показывал, и старался выглядеть спокойным, и уверенным. А терзаться сомнениями, у него было больше причин, чем у всех его дружинников, вместе взятых. Как ни крути, а все же, ему придется ответить, за грехи отца. Да, и не только отца. Полюш, старший сводный брат, не пожелал с отцом в изгнание уйти. Если отец, по принуждению родную землю воевал, то Полюш, по своему желанию, ее кровью соотечественников залил. И, ведь мало кого, волновать будет, что он своего сводного брата, ни разу в жизни в глаза не видел, и осуждает за то, что тот столько бед натворил, и в услужение к ордену подался. Про себя Давид одно решил. Как-бы его судьба не сложилась, но ордену он служить не будет. Это, тот враг, который никогда ему другом не станет. Отец с детства ему говорил.

-Дело князя, не искать личной выгоды, а служить своей земле, своему народу. В этом, заключается наше главное предназначение, в этом, весь смысл правления, иначе и быть не может. Так меня мой отец учил, так и ты своих детей учить должен будешь.

Правда, теперь пока не ясно, доживет ли он до того времени, когда семьей, да детьми обзаведется. Судьба изгоя тяжела, а с чужими грехами за плечами, и вовсе неподъемной сделаться может. После замятни, связанной с убийством Тройдена, многие князья, из Жамойтии и Литвы, в орден побежали, поддержку там себе искать. Собственная выгода, дороже им родной земли стала. Видно, ничему их не научила, судьба Прусских князей, Тевтонским льстивым обещаниям поверившая.

А ведь, сколько Тройден трудов положил, помогая, той же Жамойтии в общей борьбе, за право свободными жить. Да еще в то время, когда на Литву ополчившись, Галицко-Волынские князья Татар навели. Казалось, что под таким натиском, никто не устоит. Шутка ли сказать, сколько народа тогда против Литвы ополчили. Татары заставили, Глеба Смоленского, да Романа Брянского, в той войне участвовать. Галицко-Волынские князья, Туравским, да Пинским дружинам, наказали в бой идти. Правда, нужно признать, что Глеб с Романом так спешили, что безнадежно от всех отстали, и до границ Литвы, так, и не дошли, а Туровские, и Пинские князья, вообще из своих городов не вышли. За что, Мстислав Холмский их решил покарать, и разграбил Полесье. Литве тоже изрядно досталось. Столицу, Новогрудок, полностью разграбил и спалил, Лев Данилович Галицкий, опередивший своих союзников. Но, не бывает, худа, без добра. Его жадность, тогда многие жизни спасла. Нежелание делиться награбленным, рассорило его с союзниками. Татары, обидевшись, развернули своих коней, и отправились по домам. Вслед за ними, ушли и Галицко-Волынские князья, понимая, что Тройден, так просто разорение столицы не простит.