Судьба изменчива, как ветер (СИ)

Сейчас эта мысль ужаснула юношу. Глядя, как ОН идет сквозь толпу бурно приветствовавших его горожан, он почувствовал себя незаметной ничтожной букашкой, в безнадежной попытке достичь невозможного ползающей по фасаду этого красивого чужого здания, больше похожего на шедевр архитектурного гения, чем на жилое помещение. В который раз Тефана поразила удивительная сила чувства, вопреки здравого смысла толкавшая его в объятия этого человека. Король мог дать ему лишь статус фаворита, по сути наложника - в своих поступках, в том числе и тех, которые касались личной жизни, он был обязан подчиняться интересам королевства и политики. Но, понимая своё место, Тефи не находил в себе силы оставить Альберта и уйти.

Испытывая смешанное чувство нетерпеливого ожидания и стыдливости, Тефан смотрел на окна дворца, стараясь угадать, которые из них выходят из личных комнат короля, оттуда, где совсем скоро он останется с ним наедине и разделит ложе. В том, что это произойдет, омега не сомневался, потому что знал – у него не будет ни сил, ни желания противиться неизбежному - тому могучему древнему зову, всякий раз охватывавшему его в крепких руках Его Величества. Он будет принадлежать ему, так предначертано самой судьбой. Тефи уже отдал ему сердце, отдаст и тело, не жалея и не раскаиваясь, что бы ни случилось потом, станет его любовником и любимым, невольником и властелином, победителем и побеждённым. Его ждет счастье – недолговечное, но яркое, как солнце, как ослепительный всплеск молнии, а потом…

Потом неизбежно придет разлука.

Тефан был готов к этому. По крайней мере, он хотел бы думать, что готов.

Не стоит надеяться на невозможное. Вечной любви не существует в природе…

***

Граф Ярит Уллиян ехал по столице в самом плохом расположении духа. Долги, накопившиеся с прошлой осени, не убавились, а наоборот, возросли; полгода, проведенные за границей, съели последние сбережения, между тем ожидаемая прибыль от поместья не оправдала надежд. То ли урожай был действительно плох, то ли управляющий вконец обнаглел и стал воровать больше обычного - как бы там ни было, но граф не получил и половины того, что предполагал.

Кредиторы шли по пятам, денег достать было негде. Чтобы усмирить на время самых нетерпеливых, пришлось срочно продать много ценных предметов обстановки и почти все гобелены, но этого было мало, катастрофически мало! Еще одна волна векселей – и он будет вынужден заложить дом.

Оставалось последнее, но самое надежное средство.

«Как изменились времена, - лениво думал он, равнодушно гладя в окно кареты на пасмурные осенние улицы, - раньше омега приносил в дом супруга богатое приданое, а теперь стареющий ловелас готов выложить кругленькую сумму за обладание свежим деревенским девственником. Ну что ж, мне это только на руку, сын станет членом знатной семьи, а я – снова богачом, ха-ха-ха, так просто!»

- Да, если бы просто, – пробурчал он себе под нос, - строптивый мальчишка волком смотрит, а воспитатель его тот еще крепкий орешек, не смотри что омега! Как это говорится: мягко стелет, да жёстко спать.

Он вспомнил неприятный разговор с князем в Ревене, – уж как он его уламывал, как уговаривал посодействовать в вопросе замужества Тефана, какие радужные картины рисовал! Так ведь и слушать поначалу не желал, ханжа, - нет, и всё, не буду племянника неволить, не нравится ему князь. Назад в свое захолустье собирался увезти курочку, и не видать бы ему тогда золотых яичек, да подействовало на князя совсем уж неожиданное – граф намекнул, что Тефан пропадет в глуши, точно так же, как и сам Марлин.

- Хорошо, граф, - зло сверкнув глазищами, заявил свояк, - я попробую поговорить с Тефи. Правда в ваших словах есть – в деревне ему не место, а князь Саркис хорошая партия, но я ничего не обещаю, запомните это. Если он будет категорически против – я вам не помощник, наоборот, я сделаю всё возможное, чтобы защитить мальчика.

Карета дёрнулась и остановилась – впереди было море народа. Все шли весёлые, точно на праздник, альфы под хмельком, омеги в лучших нарядах – горожане спешили встречать своего обожаемого государя.

- Разбаловал сына упрямый дурень, - продолжал бурчать Ярит, разглядывая толпу - вольницу вырастил! Раньше сыновей и не спрашивали, кто им нравится, кто нет, на кого отец укажет, тот и жених. А теперь – ишь ты что вздумали, любовь подавай! Ничего - стерпится, слюбится! Станешь ты, сынок любезный, князем Эйденом, и чем скорей, тем лучше, пока старый сластолюбец не одумался!

Графу позарез нужны были деньги, и отступать он не собирался. В достижении намеченной цели все

средства хороши.

Карета приближалась к Главному дворцу, и чем ближе они подъезжали, тем труднее было передвигаться – улицы сплошь были запружены народом. Почти за квартал пришлось вылезти из экипажа и идти пешком. Графа толкали со всех сторон, и он едва ли не шипел про себя со злости.