Судьба (книга третья)

— Бекмурад-бай согласен на это?

Карагёз-ишан пожал плечами.

— Насколько мне известно, Бекмурад-бай человек рассудительный. Вряд ли он захочет противопоставите своё мнение мнению большинства.

— Он — тот, который сделал вам из зелёного дерева огонь, и вот — вы от него зажигаете, — пробормотал ишан Сеидахмед, опуская на глаз тонкую кожицу века. — Знает аллах, что творит, но помыслы его не всегда доступны понятию смертных. Иной раз берём зло, принимая его за добро, иной раз добро почитаем злом… Где правда, где кривда — понять трудно: глубок колодец премудрости господней и не каждому дано зачеркнуть в нём… Если Бекмурад-бай не возражает, я согласен, — закончил Сеидахмед деловито.

Уговаривать Бекмурад-бая не пришлось — ом согласился как-то неожиданно легко, сразу. Клычли вскочил на топчан, поднял левую руку, требуя внимания.

— Люди! — весело крикнул он. — Свершилось! Ишан-ага назвал имя — вы назвали другое. Ишан-ага согласился с вашим мнением. Вот сидит Сухан-бай — отпрыск наших бывших ханов. Он будет достойным правителем текинцев… Встаньте, Сухан-ага, перед избравшими вас людьми! Примите священное знамя Каушут-хана и приумножьте его славу!

Ишан Сеидахмед сидел неподвижно. По толпе пробежал тихий ропот. Карагёз-ишан быстро поднялся. взял у джигита знамя, протянул его Сухану Скупому. Сияющий, обливающийся потом от волнения, Сухан Скупой принял знамя и тотчас сунул в рот кончик бороды.

— Начинайте благословение, ишан-ага! — твёрдо подсказал Карагёз-ишан ишану Сеидахмеду.

Тот открыл глаза, горестно вздохнул и запричитал;

— Да будет ваш хан настоящим ханом, люди! Живите в вечном благополучии! Пусть мешки ваши наполнятся мукой и хлеб не помещается на сачаке! Пусть, степи ваши будут полны скотом и да множится он изо дня в день! Да будет щедр хан к почитающим закон и милостив к ослушникам! В дружбе и согласии живите — и джигиты ваши пусть будут смелы, как львы, а девушки — прекрасны! Да будут все святые союзниками вашими, да скажут ангелы: аминь!.. Аминь! — Закончив благословение, ишан Сеидахмед поднял руки кверху. Глядя на него, подняли руки все — и согласные и несогласные: так надо — деяние свершилось и освящено именем господа. Они стояли так всё время, пока ишан шептал молитву, призывая милости аллаха на вновь избранного хана.

— Да благословит бог! — поднёс ишан руки к лицу.

— Да благословит бог! — повторила толпа ритуальный жест.

Новый хан был избран. Поддерживаемый с одной стороны Бекмурад-баем, с другой — арчином Мередом, он важно двинулся с базара. Галдящая толпа повалила за ними.

Когда четверо приятелей остались одни, Клычли. подмигнул Сергею:

— Ну, как, нашёл осёл своего хозяина?

— Таким хозяевам лучшего осла не надо, — скупо улыбнулся Ага Ханджаев.

— Далеко ли уедут на нём баи — вот в чём вопрос, — заметил ишан Ной. — Сухан Скупой только притворяется глупым, а по упрямству с любым ослом потягается.

— Далеко ли им ехать? — возразил Сергей. — Где сели, там и слезут. Только и будет, что ослиного рёву.

Все засмеялись. Клычли кивнул на Карагёз-ишана.

— Ишан Ной, однако, сегодня тоже громко кричал. До сих пор у меня в ушах звенит, думал, оглохну. И откуда только у вас голос такой взялся, а, Ной? Обычно вы говорите так тихо, что прислушиваться надо, а тут — прямо совсем другой человек кричал, не вы.

Сдержанная улыбка чуть тронула губы Карагез-ишана.

— В ослином стаде, парень, и верблюд ишаком кричит. Посмотрел бы я, как ты закричишь, стань ханом Бекмурад-бай.

— А Сухан-то, Сухан раздулся как, заметили? — не унимался Клычли, весьма довольный исходом дела. — Наверно, радовался, слушая, как за него Карагёз-ишан старается. Не ждал он поддержки с этой стороны. Как бы он и впрямь себя ханом не почувствовал.

— Не почувствует! — уверенно сказал Ханджаев. — Шакал хотел барсом зареветь, да помер, надорвавшись с натуги. Сухан Скупой, может быть, лучшее, что нам мог дать этот сход.

— Всё-таки выигрыш сомнителен, — покачал головой Сергей. — Хан он и есть хан. Как говорится, и маленькая свинья для себя хрюкает и большая — тоже.

Карагёз-ишан покосился на него.

— Кто знает… Не избрав хана, они всё равно не разошлись бы. А Сухана мы знаем хорошо — он и сам инициативы не проявит и советов по упрямству и трусости своей слушать не станет. Во всяком случае, товарищ Сергей, мы выиграли время. Когда вернутся наши части с Бухарского фронта, мы с этими ханами другим языком разговаривать станем. Впрочем, объясняю я тебе то, что ты и сам прекрасно понимаешь — сам ведь предложил обходный манёвр. Или не так?

— Так, товарищ Ной, очень даже так! — Сергей тепло обнял Карагёз-ишана за плечи, помял его крепкие мускулы. — На тебя, гляжу, голод не действует: силища — хоть в кузню молотобойцем ставь. Или, может, ты исподтишка у вдовушки какой богатой подкармливаешься?

Карагёз-ишан мягко, но решительно снял с своего плеча руку Сергея, подержал её, не выпуская, неулыбчиво глядя на Ярошенко и как бы сквозь него,

— Извини, — смущённо сказал Сергей, поняв, что допустил бестактность, — я не хотел тебя обидеть, Ной