Судьба моя сгорела между строк

Вот отрывок из стихотворного письма Тарковского другу Николаю Станиславскому, написанного в середине двадцатых годов в виде забавной «пушкинской» поэмы:

Передвечерняя усталость
Всецело завладела мной.
Но все же, — мне еще осталась
Утеха нежности земной:
Я сердце медленное грею
У строк, начертанных Твоею
Воздушной, быстрою рукой; —
И ряд видений — предо мной
Проходит легкой чередою:
Шаевич юный, «Альказар»,
«Палас», «Американский бар»;
Блестящий князь, и мы с тобою
Музыкой, юностью, вином,
Опьянены, но все же пьем[17].

Князем в компании был Юра Никитин, виконтом — Коля Станиславский, графом — Асик Тарковский. Он был на два года моложе своих друзей. Друзья вели себя свободно, весело, бесшабашно, разъезжали по городу на какой-то таратайке одетые, как футуристы, и читали стихи.

«Почему после революции хотелось забыть и отринуть все старое, всю память? Это естественное состояние любого переходного периода… Но еще — от бессилия. Да, от бессилия»[18].

«Тяжелым воздухом дыши…»

М. Кюнерту

[19]

Тяжелым воздухом дыши,
Живи наедине с собою,
Скрывая бешенство души
Под деревянной скорлупою.

Нам всем дано судьбой терпеть,
Скрывать бессильную тревогу.
Трудиться, верить, коченеть,
Кричать и плакать понемногу.

1928 (?)

Ощущение бессилия, о котором говорил Тарковский, могло появиться у него в результате событий, рассказанных Т. В. Никитиной-Станиславской Марине Тарковской:

«Как-то в 1919 году друзья написали акростих, в котором довольно резко был охарактеризован вождь пролетариата товарищ Ленин. Стихотворение по невежеству газетчиков было напечатано. Когда поняли, что содержат первые буквы стиха, четырнадцатилетних ребят арестовала городская ЧК и под конвоем отправила на поезде в губернский город Николаев. Там их посадили в подвал ожидать своей участи. Им грозили расстрелом. Асику Тарковскому удалось убежать по дороге. Родители арестованных начали хлопоты, и юные «преступники» были освобождены».

Скорее всего, память Татьяне Васильевне изменила, потому что в 1919 году Асику Тарковскому было всего двенадцать лет, и в компанию старших по возрасту своих будущих друзей он еще не входил. Сам Тарковский рассказывает о причине блужданий по украинским степям совсем иначе:

«Я поехал в Балаклаву, надеясь пристроиться на японскую концессию, которая поднимала «Черного принца». Это был корабль, который вез золото якобы французам. Но на самом деле он, верно, не вез никакого золота, потому что ничего не нашли тогда. И потом я устроился в сапожную мастерскую. Там я чинил ботинки. А потом — на рыболовецкий пункт канцеляристом. Я регистрировал там грузчиков. Это было очень хорошее дело, потому что меня там кормили мукой, давали жмень зеленого лука, который я поедал тогда со страшной силой. И после этого была уха и стакан самогонки»[20].

А. Тарковский и кинорежиссер В. Амирханян. Рабочий момент съемок фильма «Арсений Тарковский. Малютка-жизнь». Москва, 12 апреля 1986 год

Приазовье