Судьба наизнанку

  - Ты сядь, сядь, не волнуйся - несколько суетливо произнёс Реутов, осторожно продвигаясь в обнимку с женой в сторону ближайшего табурета - насколько я в курсе, резервистов-спецов призывают по милиционной системе.

  - То есть - постарался развеять невысказанные опасения Вероники Олег - может, я в армию как на работу ходить буду, а ночевать дома. Ну, в крайнем случае, на неделю отбывать в расположение, а все выходные проводить с семьёй.

   Вероника, не отрывавшая всё это время взгляда от мужа, двумя пальчиками вытащила зажатую в ладони Олега повестку.

  - Не знала, что ты у меня спецрезервист - сделала вывод после внимательного изучения бумажного квадратика Вероника - здесь про это ничего не написано. Только твоя фамилия и адрес военкомата.

  - А зачем про это писать? - удивился Олег - и так понятно.

   Он для пущей надёжности даже стал загибать пальцы.

  - Во-первых, повестку принесли мне, уже отбарабанившему. Во-вторых, принёс её мне сержант, сразу под роспись. Журнал, где я расписывался, со штампом городской комендатуры, что знаешь, весьма редкое для нашей армии явление. В-третьих ...

  - Достаточно - узкая ладонь легла на грудь Олега - я понимаю. Закончим с консервированием и пойдем, прогуляемся. Под ручку.

   Она улыбнулась, но в последний момент губы её слегка дрогнули.

Дополнение

Столовая департамента , как обычно по выходным, не работала, и перекусывать чиновникам в сверхурочные пятый месяц подряд приходилось всухомятку. Из принесённых домашних запасов. Роскошь доставки салатов и суши в любой харьковский офис прекратилась на второй день после переноса. 'Давно так не обедал. Начальник, блин, а тормозком, как студент, перебиваюсь' - вспоминая прошлое, думал Алексей, доставая из маленького холодильника в приёмной замороженные полуфабрикаты, а из стоящей рядом тумбочки - глубокую керамическую тарелку, нож и вилку. Задумчиво рассмотрев блеклые упаковки, вернул в морозильник брикет с надписью 'каша пшеничная с овощами', оставив на пластиковом подносе, изъятом из той же тумбочки, упаковку 'пюре картофельное с беф-строгановым'. Ножом с волнистым лезвием, более подходящим для разрезания праздничных тортов, вскрыл упаковку, поддевая примёрзшие края, вытряхнул светлый трёхсотграммовый кусок с тёмными вкраплениями в тарелку, поставил светлозелёную ёмкость в микроволновку, включил разогрев.

   Сворачивая плотный пергамент, он вспомнил, как на удивление быстро решился вопрос с раскруткой харьковского пищепрома. Оказалось, далеко не все фирмы и предприятия, особенно работавшие ещё с советских времён, утеряли навыки и, самое интересное, возможности работать без всяких химических добавок - красителей, улучшителей, стабилизаторов, усилителей вкуса и прочих достижений высоких кормовых технологий. Было бы сырьё, а уж слепить продукцию по рецептурам из потрёпанных книжек никакого труда не составит. Вот с внешним видом и упаковкой на данный момент была полная засада. Та же приснопамятная колбаса благополучно вернулась к здоровому сероватому цвету отварного или подкопчённого мяса. Почему-то в собственноручно сваренном на домашнеё плите супе никакого морального отторжения не вызывавшего, но на витрине - по первости - доводившего некоторых покупательниц из молодых до натуральной истерики. Ничего, пообвыклись и притерпелись, теперь за весьма и весьма дорогой колбасой, не входившей в список отовариваемых по соцкартам товаров, кое-где даже выстраивались небольшие очереди.