Судьба офицера

Татьяна несколько недель пролежала в больнице в районном центре, затем вернулась домой и не выходила из него. Школу она так и не закончила, хотя претендовала на медаль. Люди поговаривали, что она тронулась умом и навсегда останется больной. Георг вместе с матерью переехал в районный центр, поступил в техникум и подрабатывал в автомастерской. Оттуда его взяли в армию, и после окончания срочной службы направили на учебу в высшее военное автомобильное командное инженерное училище. Через военкомат и позже – через друзей-военных он пытался выйти на Главное управление исполнения наказаний ГУИН МВД СССР и найти негодяев, которые надругались над Татьяной, но обоих – и водителя, и охранника – перевели в другую часть, и информацию не выдавали. Георг поклялся, что рано или поздно отомстит им.

Прошло некоторое время, и Татьяна начала приходить в себя, но никуда не выходила из дома и смирилась с тем, что навсегда останется в деревне. Подруги повыходили замуж и понарожали детей, многие перебрались в районный центр, некоторым удалось переехать в город. Георг не забыл Татьяну, пытался навестить её в больнице и дома, но его к ней не пускали, и на лицах людей он видел, что они осуждали его, считали виновным в происшедшем с его подругой. Порой, люди не могут поставить себя на чужое место, особенно – на место виноватого. В таком состоянии Георг уже начал считать себя не вправе устраивать свою личную жизнь и целиком посвятил себя учебе и работе, что положительно сказывалось на его карьере. После окончания военного училища, прослужив некоторое время в моторизованной части, его направили на службу в ГДР, в Группу советских войск в Германии (ГСВГ).

Утром, когда он проснулся, расталкиваемый за плечо садовником, бурчавшим на немецком языке: «Schluß mit Pennen! Du bist gekommen um zu arbeiten hier!» («Кончай дрыхнуть! Ты сюда приехал работать!») – то сразу осознал: где он и что с ним? Ясность своего местопребывания дополнялась запахом ароматного кофе, исходящим из соседней комнаты, где располагалась маленькая кухня для прислуги. К завтраку присоединилась средних лет пара. Познакомились: женщина наводила чистоту и порядок в доме, а её муж-строитель занимался ремонтом. Во двор въехал на мотороллере пожилой худощавый немец, снял шлем, прошел на кухню, вернулся с чашкой кофе в руке и только тогда протянул руку Георгу, назвав своё имя. Его звали Герд. Он был управляющим. Задав пару вопросов Георгу, он определил его помощником к строителю. Переодевшись в рабочую робу, Георг отправился вслед за строителем укладывать дворовую плитку. Вот так начался первый рабочий день на немецкой вилле для бывшего капитана советской армии, волею судьбы задержавшегося в Германии.

Служба в ГСВГ считалась почетной и престижной. Уровень жизни и службы солдат и офицеров за рубежом был очень высок. Создалась даже своя, особая воинская культура, разительно отличавшаяся от того кошмара, который царил в казармах внутри нашей страны. Кто служил в ГСВГ, прекрасно её помнят. Из военнослужащих Группы сформировалась особая каста советских и российских военных, которая стала кузницей кадров для наших вооруженных сил. Все лучшие офицеры, будущие генералы, начальники штабов и соединений обязательно проходили суровую школу ГСВГ. Отношения с местным населением и Народно-национальной армией ГДР строились подчеркнуто культурные и вежливые. Многие немецкие офицеры дружили с русскими, люди женились и выходили замуж, складывались межнациональные семьи и добрые отношения. До сих пор многие помнят то тепло, с которым относились друг к другу русские и немцы. И пусть нас не смущает, что Группе так и не пришлось сдержать тот самый натовский удар, к которому она готовилась. Каждодневные тяжелые тренировки, крупные учения и постоянная боевая готовность всех частей и соединений Группы были самой, что ни на есть, боевой работой. Помимо этого Группа была и полигоном для обкатки новейшей советской техники. Всё новое, что попадало в лучшую Группу Советских войск за рубежом, проходило тестирование при каждодневном боевом дежурстве.