Судьба планеты

— Скажи Юл, как ты узнал о том, что происходило со мной во время сна? Ты делал какие-то измерения, да?

— Я был у себя и никаких измерений не делал. Мне это не разрешено.

— Откуда же у тебя появилась информация о состоянии моего здоровья?

— В этом нет ничего удивительного, — спокойно ответил Юл. — Состояние организма, а точнее функциональная работа всех ваших основных органов находится под постоянным контролем рецепторно-информационного отдела моего мозга. И любые серьезные отклонения от нормы в их деятельности непременно фиксируются.

— Вот даже как, — задумчиво произнес Сергей и развернул свое кресло так, что оказался спиной к Юлу.

Разум Сергея настойчиво сверлила одна и та же мысль: неужели Юл записывает в свою «коробку» даже его сновидения? О, господи! В каком же смешном положении он находится! Ему было ясно, что не только, даже не столько Юл, как Лемма и все остальные лоуэтяне имеют полную и ежеминутную информацию о его психико-физическом состоянии. Он продолжал сидеть, опустив голову, не решаясь задать Юлу главный вопрос. Наконец Сергей выпрямился, резко повернулся к Юлу и спросил:

— Сны мои тоже подсматриваешь, да?

— Такой задачи мне не ставилось. Но в принципе и это возможно.

Словно громадная тяжесть свалилась с плеч Сергея. Он облегченно вздохнул и тихо сказал:

— Хорошо, Юл. Спасибо. Можешь быть свободен.

Нервное напряжение оказалось настолько велико, что Сергей почувствовал, как у него начала болеть голова и он вновь подумал о Юле. Последний не заставил себя долго ждать и молча протянул Сергею сосуд с жидкостью, которую тот немедленно выпил, не задавая лишних вопросов. Так же молча, как и появился, Юл исчез. Продолжая оставаться в удобном кресле, Сергей тяжело задумался.

В это же самое время в огромном зале у пульта управления кораблем собрались Римодал, Кэлл и Лемма. Разговор предстоял трудный, и Римодал долго не решался его начать. Наконец, он сказал:

— Лемма, мне, как руководителю экспедиции, даны большие полномочия и права. Ты об этом хорошо знаешь. Но я не хочу воспользоваться этим правом единолично, без обсуждения со всеми вами, тем более, что речь пойдет о тебе. — Голос Римодала звучал сурово, с оттенком явного раздражения.

— В общем, так. Если говорить коротко, — я предлагаю нашего гостя немедленно погрузить в состояние анабиоза, тем более, что программа им уже почти освоена. Что касается второй половины пути, решение будем принимать отдельно, когда придет время.

Наступило продолжительное молчание.

— Что же вы все молчите? Я обращаюсь прежде всего к тебе, Лемма. Надеюсь, ты хорошо понимаешь, о чем идет речь. Допустить дальнейшее развитие событий в этом направлении я просто не имею права.

— Почему? — с неподдельной простотой спросила Лемма.

— То есть как это «почему»? Ты отлично знаешь, что он полюбил тебя и его любовь с каждым днем становится все сильнее. Зачем тебе и нам эти осложнения?

— А что в этом плохого? — неожиданно громко сказал Кэлл. — Чем плоха наша Лемма? В нее что, нельзя влюбиться? Да и Сергей хороший парень. Он мне нравится.

— Вы что, все с ума посходили? — лицо Римодала побагровело от неожиданной реакции оппонентов. — Или вы действительно не в состоянии осознать трагизм сложившейся ситуации, или прикидываетесь наивными простаками. Вам разве неизвестно, чем заканчивается любовь между мужчиной и женщиной? — в ярости воскликнул Римодал и тяжелым взглядом посмотрел на Кэлла и Лемму. Затем он продолжил:

— За всю историю пребывания человека на Земле его организм претерпел значительную эволюцию и существенно отличается от нашего. И до сих пор, простите за банальность, такого эксперимента не было в нашей практике. Да и задача такая не ставилась центром управления полетом. Вам ясно?

— Нет, не ясно! — отчетливо произнесла Лемма.

Ее голова была гордо вскинута, глаза пылали огнем. В одно мгновение она превратилась в пружину, которая сжавшись, готова на своем пути разнести все в пух и прах.