Судьба по имени Ариэль

Разговор с представителями власти шел в русле 37-го года. Нас обвинили черт знает в чем: что мы — самозванцы, что мы ведем молодежь «не туда» и что мы опозорили Урал(!!!) Борис Гринев, тогдашний идеолог по культуре в манере Берии выдал: «Вы сами подписали свой приговор! Мы не дадим вам собираться вместе ни в одном дворце города, а уедете — мы вас достанем, где угодно!.. В который раз нас «приперли к стенке», из которого был один выход — уезжать! После телефонных переговоров с Паулсом, было решено — опять в Латвию, писать пластинку, а потом, как получится… Договор был такой: первая сторона диска должна состоять из песен латышских композиторов Паулса и Фрейденфельда на русском языке, а вторая на наш выбор. В 70-е годы в Латвии был очень популярен вокальный дуэт Бумбиере и Лапченок, но пели они на латышском, а Раймонду хотелось выйти на всесоюзную арену, и он хотел это частично сделать с нашей помощью.

В конце 72-го устроились играть на танцах в ДК ЗСО опять без названия. Директор Скалыгин, под страхом потерять партбилет, приютил у себя…

1973 год, «Зимы и вёсны»

В институте тучи над Каплуном и Киндиновым в который раз сгущались, и мы решили не рисковать, подогнав сроки записи в Риге под их каникулы. Все повторилось сначала, уезд инкогнито, просьба родственникам молчать…

На это раз на записи в Латвии «ягнятами» мы себя не не чувствовали. Была очень солидная работа и к нам отнеслись с должным уважением. Званый обед, который устроил Паулс в шикарном ресторане «Рига» еще раз нас убедил: надо вливаться в европейскую жизнь, может это тот «счастливый случай?» Особенно на записи нас поразило мастерство суперзвукача Александра Гривы! Имея очень скромные, по тем временам, возможности, он записал сложнейшие композиции с ходу! Здесь, конечно, и наша заслуга, так как песни были очень четко отрепетированы. Посудите сами и послушайте такие песни, как «Зимы и весны», «Тишина», «Отдавали молоду», которые мы записывали всего на 2 (!) дорожки! Сначала был записан инструментал «сплошняком», без остановок, затем накладывался вокал… Если кто-то ошибался — начинали сначала. При этом учтите, что хронометраж «Отдавали молоду» — 8 минут и 40 секунд! Той «хрустальности вокала» песни «Зимы и весны» я не мог добиться спустя много лет, имея очень совершенную аппаратуру! На второй стороне выделялось три композиции Паулса: «Орган в ночи», «Колокола» и «Одиночество». Потом мы узнали, что Грива продюсировал модную тогда инструментальную группу «Зодиак». Перед съемкой на рижском телевидении Раймонд подошел ко мне, сунул что-то в руку и сказал: «Это — от меня». Я взглянул и обомлел: басовые струны «Fender» — мечта любого басиста! Перед тем, как уехать, мы с Паулсом еще раз просчитали вариант переселения в Латвию…

А в Челябинске уже все знают и в институте готов приказ: «Отчислить студентов Каплуна и Киндинова за опоздания на занятия на 2 (!) дня.» До диплома оставалось всего 3 месяца… Подключились родители. Надо было видеть эти унижения и валяния в ногах у ректора — деспота Сапронова, чтобы понять, насколько это было серьезно! Но вот, царской милостью, они восстановлены, но с большим условием: «Чтобы «Ариэлем» не «пахло» за километр, бывшего студента Ярушина не пускать на порог по любому поводу, а провинившимся срочно создать альтернативный ансамбль «Юность Урала»!» Во как!..

Но вдогонку еще одно неприятное событие: позвонив в Ригу, я узнал наш обком успел «нагадить» и там… По звонку из Москвы размагнитили видеозапись на рижском телевидении, нашу пластинку запретили выпускать… Впору, Паулсу было отказаться от нас. Но тот вдруг приглашает меня приехать в городок Огре, в 40 километрах от Риги, на место будущей «дислокации», где уже найдено несколько комнат общежитского плана и одна однокомнатная квартира для единственного женатого в то время Льва Гурова, его жены Нины и трехгодовалой дочки Наташки… Но все это временно, и через год нас ждут квартиры, уже всем, в Риге!

Вспоминая сейчас, думаю, что это был какой-то детективный сон, что всего этого не может быть! Может, это кто-то снимает фильм — насколько почти криминальная история… Я думаю, по прошествии стольких лет, тебе, читатель, будет интересно сравнить разные эпохи…

Взяв с собой Антонова, чтоб не было скучно, я добрался до Огре. Город нам не понравился, грязный, с алкашами, как в Челябе, …но выхода другого нет…

Дома уже нет такого оптимизма, Боря с Володей катаются с институтским ансамблем по стране — от Якутска до Литвы, репетировать бесполезно… Работаем в разных ресторанах. Я — на вокзале в «Челябинске», Лева — в «Туристе», Серега — где придется… Надо сказать, что кабацкая работа — это колоссальная школа жизни и тем, кто ее прошел легче выносить тяготы жизни простого «лабуха». (Как я не люблю это слово!) Прекрасно помню пение по тетрадке самых зачуханных шлягеров, изучение кавказского фольклора, унизительное пихание мятой трешки, рядом с фикусом, чтоб никто не заметил… А метания графинов между столами враждующих кланов!..