Судьба по имени Ариэль

Армянские гастроли были не менее шумными. Хоть мы ни разу не были в Ереване, ажиотаж чувствовался во всем, особенно во встрече, размещении в гостинице, просто в слухах… Поэтому сломанную дверь в государственной филармонии перед концертом мы восприняли, как должное… Такой темпераментной публики у нас еще не было! Зал ходил ходуном! Провожая нас, естественно, армянским коньяком, ереванцы любовно переиначили название нашей группы, как «Ара-эль!», вроде как, «ара» — друг… Но тост, который подарил мне один из хозяев, я и сейчас выдаю, как привет с Кавказа. Он — простой и гениальный, по сути. «Давайте выпьем, — сказал друг, — за музыкантов, как за «нацию»! Неважно, кто ты по паспорту — грузин, армянин, русский… главное — музыкант. Мы же понимаем друг друга с полуслова, ведь у нас свой язык!» Как говорится, ни убавить, ни добавить!..

Осень 1977-го как-то особенно врезалась в память.

Лужники. Дворец спорта. Как всегда — в связке Хазанов-«Ариэль». После концерта подошел Валера Яшкин — музыкант «Песняров». Рассказал, что он теперь — москвич, закончил ГИТИС, стал режиссером. Отвел в сторонку, и говорит: «Отнесись к моему предложению серьезно, и не «руби с плеча!» И продолжил почти шепотом: «Тебе пора писать оперу!» — я остолбенел! — «Так нас же шестеро… как же мы сможем?…» — «Сможете!» — Яшкин прямо-таки напирал! — «Слышал у «Песняров» «Долю?» — Да, эту поэму я не только слышал, но и видел. Кстати, Яшкин ее и поставил. Очень классно и профессионально, но перед глазами стояла и знаменитая опера «Орфей и Эвридика» «Поющих гитар», где задействовано человек 40! «В том-то и дело, что мы покажем другой подход, — Яшкин уже объяснял дальше… — Где там, сами «Поющие»? Их — нет! Они растворились в опере, а мы с тобой вытащим на сцену только шесть ариэлевцев, которые и сделают действо! Причем, мы не будем делать классическую постановку, такую сделает любой провинциальный театр лучше нас, но у нас есть свое мощное средство — фолк-рок, новый музыкальный современный язык, и здесь мы — первооткрыватели! Тем более, что речь идет о гениальной поэме Сергея Есенина «Пугачев».

Насколько себя знаю, я часто «вспыхивал» от какой-нибудь фантастической идеи, и так же быстро остывал, но в тот день Яшкин меня просто убедил, и я ему поверил безоговорочно! Осталось за малым — увлечь этим своих коллег, но это оказалось очень трудно. Видимо с этого момента начались наши творческие разногласия, некоторые встретили это предложение «в штыки». Практически никто не верил, даже Боря был «нейтрален». Но в то время от меня исходил такой энтузиазм, что все смирились…

Чем больше вчитывался в поэму, тем ощущал какую-то беспомощность перед потрясающим есенинским стихом. Важно было не «перегрузить» литературу «мудреной» музыкой. И здесь Яшкин нашел прекрасный ход — сделать русскую народную песню «Не шуми ты, мати, зеленая дубравушка» лейтмотивом всей оперы. Она и явилась ключом ко всем ярким ариям персонажей! Несколько месяцев я не мог приступить к написанию музыки — все обдумывал, писал на бумажных клочках неожиданно возникающие темы. Валера, звонив из Москвы, все время орал в телефонную трубку: «Приступай, время не ждет!» И вот, поставив последнюю точку, заметил: опера у меня рождалась ровно 9 месяцев!

1978 год, «Емельян Пугачёв»