Судьба-Полынь Книга I

Она ногтем вспорола кожу на барабане. На дне инструмента был спрятан крохотный бархатный мешочек. Эланде взяла его и бросила удивленному человеку.

Ильгар развязал кожаную шнуровку, заглянул внутрь. Там лежала щепотка пурпурных, едва заметно светящихся семян.

— Это — великий дар. Не знаю, как он попал в руки к Масбею, но вряд ли существо, создавшее семена, хотело, чтобы они оказались здесь. Забери их и спрячь. Спрячь надежно, человек. Потому что в скором времени они понадобятся Ваярии.

Ильгар сжал мешочек. Кивнул.

— Договорились. Если выберусь из топей — спрячу так, что никто не сыщет. А теперь — бежим. Я слышу шаги и крики в коридорах.

— Нет. Ты пойдешь один. Я вернусь к братьям и сестрам. Они простят и примут меня.

Она лгала. Это было понятно. Уходит, чтобы задержать сородичей, обрекает себя на смерть. Или — того хуже.

— Для чего тебе оставаться? Уйдем вместе. Вернешься на берег реки…

— Я заслуживаю разделить их участь. Мы похожи. Плоть от плоти. Мое место в топях. Твое же — на живой земле. Под солнцем. Уходи, человек. Огляди внимательно корни дерева — они разломали плиты перекрытия. Приложи немного усилий, и сможешь спуститься в подтопленные коридоры. Там опасно, но уж постарайся выжить. Я потратила на тебя столько времени, что будет обидно, если сгинешь.

Она развернулась и пошла к лестнице. Пожалуй, именно сейчас Эланде, как никогда походила на настоящую богиню. Величественная осанка, уверенный шаг, вихрь темных волос…

— Я не могу бросить тебя, — выдохнул десятник.

— Человек жалеет черную богиню? — захохотала Эланде. — Трогательно и глупо. Мы не заслуживаем жалости. Ни один из нас. Никто из тех, кто зовется нынче богами, жалости не заслуживает, но мы, черные, хуже всех. Мы не просто прокляты, а пропитаны проклятием. Порча — наша кровь. Даже наша смерть ничего хорошего не принесет Ваярии. Прощай.

Ильгар поднял булаву и нож, покрытые запекшейся кровью летучих тварей. Крикнул громко:

— В тебе есть свет, Омут-в-котором-живет-музыка! — слова полетели в пустоту. Эланде покинула зал.

Десятник поспешил к мертвой иве. Опустился на колени, принялся ощупывать сломанные плиты под самыми большими и сильными корнями. Богиня не ошиблась. Один из них сокрушил перекрытия, и протиснулся вниз, к воде, высасывая влагу из затопленных коридоров. Ильгару даже расширять пролом не пришлось — отощавший за проведенное в плену время, легко процарапался вниз и плюхнулся в холодную жижу. Здесь было сыро. Пахло плесенью, а стены поросли мерцающим мхом и покрылись солевым налетом.

Когда-то корни ивы, прорываясь сквозь каменные препятствия, свисали до самого пола, жадно поглощая жирную маслянистую воду. Теперь они засохли, пошли трещинами и ломались, едва к ним прикоснешься.

Оторвав от стены пласт мха, Ильгар двинулся вперед. Не зная нужного направления, шел наугад. Света мох давал не много, но там, где царила беспроглядная тьма, и этого было достаточно.

Десятник то опускался ниже под землю, то поднимался по лестницам, брел сквозь анфилады коридоров и заброшенные залы. Где-то воды не было совсем, где-то приходилось плыть. Самая разнообразная живность ютилась в зарослях осклизлых водорослей и иле. Было душно и холодно, страшно и мерзко. Запах гнили порой становился настолько мощным, что подкатывала тошнота.

Булаву Ильгар выбросил, но все еще сжимал в ладони нож, на случай, если какая-нибудь подземная тварь захочет полакомиться свежим мясом, будет чем защищаться.

Несмотря на Иглу, которая, по словам Эланде, поддерживала в нем жизнь, десятник чувствовал себя вымотавшимся. Слишком долго не ел нормальной еды, слишком долго не спал столько, сколько нужно для отдыха, и слишком часто доходил до изнеможения.

Трижды останавливался, чтобы убить и съесть мелких ящериц. Мясо их казалось безвкусным и немного отдавало протухшей рыбой, но больше есть было нечего. Водоросли вкус имели еще гаже, а желудок требовал еды.

Вскоре перестал мерцать мох, — засох и развалился на лоскуты. Десятник остался в подземном мраке. Один, на боги ведают какой глубине. В залах, построенных творцами мира тысячи лет назад.

Идти дальше не имело смысла.

Он улегся на возвышающийся над слоем грязи и ила камень. Закрыл глаза.

«Как хочется спать… Но чему учили в армии? Вколачивали в головы бамбуковыми палками? Если чего-то сильно хочется, лучший способ остаться в живых — не делать этого».

Встал. Сделал три шага, натолкнулся на стену. Понял, что окончательно перепутал все направления во мраке. И что будет, если пойдет обратно?

— Демоны меня заберите! — Злость и отчаянье отступили перед полным безразличием. Все его попытки вырваться на свободу напоминали трепыхание мухи в паучьей сети. Чем сильнее дергался, тем сильнее увязал в безнадежности. Будь что будет. Пусть река судьбы вывозит…

Отколупал кусочек камня. Крутанулся вокруг оси, кинул через плечо. Мысленно расцеловал фортуну… и пошел в другую сторону. Наперекор судьбе.

Встряска помогла. В голове появилась интересная мысль.