Судьба попугая (География одиночного выстрела - 2)

Петр вдруг поднял голову, повел носом, принюхиваясь.

И Захар тут же насторожился, отвлекся от звезд, засевших в его мыслях. Привстал.

- Кажись, готово, - сказал и, отодвинув табурет, вышел из-за стола.

Петр тоже встал и следом за Захаром пошел. Остался ангел один за столом. Где-то рядом, за стенкой, слышались приглушенные звуки работы и разговоров.

А на столе горела свеча. Воск у нее был грязно-желтый;

Видно, плавился он плохо, поэтому и огонек был слабым.

Ангел пальцем отковырнул немного воска вокруг фитилька, и маленькое пламя засветилось веселее и ярче.

Глава 31

Поезд приближался к Москве. Позади оставались сотни километров, два десятка выступлений в честь Великой Победы. Позади оставалась война.

Пыхтел паровоз, тянувший за собой всего лишь три вагона. Въезд в Москву из тыла без особого разрешения был еще запрещен, и, может быть, поэтому в одном из трех вагонов находилось всего лишь два пассажира: Марк Иванов и Парлахов. Ехал в этом вагоне, конечно, и попугай. Вагон был постройки начала тридцатых, купейный. Все было хорошо, только не было проводника, и за кипятком приходилось ходить в соседний вагон, где трое военных перевозили в Москву чье-то тело.

Вернувшись в очередной раз из соседнего вагона с полным чайником кипятка, Марк опустился на свою полку и задумчиво вздохнул.

- Я тоже как-то раз влюбился... - признался он Парлахову, продолжая начатый еще три дня назад разговор. - Может, я и сейчас влюблен... Она такая красивая. Работала раздатчицей в столовой Московского водопровода. Надо будет пойти туда, когда приедем...

- Счастливый ты человек, Марк! - сказал Парлахов. - Может, ты еще женишься на ней... А я, наверно, никогда не женюсь...

- Почему?

- Подписку давал, когда шел работать в ЦК. Можно, конечно, писать рапорт, чтобы разрешили, но как-то неудобно... Сейчас в стране столько работы будет, а я свои личные дела, скажут, ставлю выше государственных... Не знаю...

На вокзале комендант проверил документы у прибывших и отпустил их в город. Спасибо инструктору Урлухову из ЦК - вовремя он все организовал. Перед тем, как попрощаться, Марк и Парлахов обменялись телефонами. Парлахов пообещал позвонить на днях и пригласить Марка с Кузьмою в гости, все-таки всю войну вместе прошли.

От вокзала Марк шел пешком. Он видел, как Парлахова забрала машина, но в обиде не был - жил он недалеко, полчасика пешком - и дома.

На улицах, заполненных пешеходами, слышался немецкий говор. Марк, каждый раз услышал иностранное слово, озирался испуганно. Открыв ключом дверь в свою квартиру, он чрезвычайно обрадовался, найдя все в целости и сохранности, но под довольно толстым слоем пыли. В квартире было сумрачно из-за несколько лет не мытых окон. Оставив клетку с Кузьмой на столе в кухне, Марк наполнил таз водой - из кранов шла только холодная, но ведь шла! - взял тряпку и направился первым делом в комнату мыть окна.

Потом он вытер пыль и уселся в кресло. Окна были открыты, и спертый дух закрытого помещения выветривался быстро.

На улице перекрикивались по-немецки.

Потом сверху, с неба, донеслось рокотание низко летящего самолета.

Что-то подсказывало Марку, что послевоенная жизнь будет отличаться от довоенной.

Некоторое время спустя он набрал телефон Урлухова.

- Алло? Урлухов слушает! - прозвенел на другом конце провода такой знакомый голос. - Говорите!

- Добрый день... Это Марк Иванов звонит...

- А-а! С приездом! Как Кузьма?

- В порядке... Мы только сегодня приехали... Спасибо за помощь!

- Как у Кузьмы после ранения? Как крылышко?

- Хорошо все... Я за ним ухаживаю... Вы знаете, товарищ Урлухов, я только что в квартиру вернулся, то есть мы с Кузьмой... Тут нечего есть, а я не знаю как теперь...

- А-а, вот вы о чем, товарищ Иванов. Не беспокойтесь, я вам кое-что пришлю с шофером, в смысле пришлю, что найдем на первый день, и карточки пришлю на хлеб и на другое... на двоих, конечно...

- Спасибо огромное, товарищ Урлухов. Большое спасибо!

- Вы немножко отдохните, скоро важный концерт с вашим участием, но я об этом вам еще сообщу. А пока отдыхайте и если что - звоните!

Марк хотел как-нибудь повежливее попрощаться, но с другого конца провода уже неслись ему навстречу короткие гудки. Опустил трубку на рычажки черного блестящего аппарата. Устало улыбнулся.

Было приятно, что есть рядом люди, готовые прийти на помощь.

И вспомнил Марк, как он был недоволен, когда узнал, что у него появился инструктор. Инструктор из ЦК, который организовывал его выступления с Кузьмой по всей Советской стране. А как он возмущался, когда первый раз услышал, что попугаю придется вместо юмора и сатиры учить серьезный репертуар! И вот теперь жизнь окончательно показала, как он был не прав. Что бы они с Кузьмой делали со. стишками про растратчиков и аферистов во время войны? Кому нужны были бы эти стишки на фронте или в тылу?

Неожиданно прозвучал дверной звонок. Приехал шофер Урлухова, привез авоську с едою и уже оформленные хлебные и другие карточки. Вручил все это на пороге Марку и, кивнув, побежал вниз по лестнице.