Судьба попугая (География одиночного выстрела - 2)

- Ну, каков процент брака? - спросил директор, бросив взгляд на нескольких вяло лежавших на столе сдутых красноармейцев.

- Семнадцать, - ответил Добрынин.

- Многовато... - директор покачал головой. Потом бросил задумчивый взгляд на Дмитрия и сказал: - Ты бы, товарищ Ваплахов, придумал что-нибудь...

После ухода директора контролеры успели проверить еще двадцать семь красноармейцев. Двадцать два выдержали испытание, а пять начали сдуваться, и тогда Добрынин и Ваплахов, определив места выхода воздуха, обвели их красным восковым мелком.

- Знаешь, - сказал, переодеваясь в обычную одежду, урку-емец, - а ведь мы можем брак уменьшить.

-Как?

- Если они нам принесут резиновый клей, мы сами будем заклеивать найденные дырки, и тогда брака вообще не будет.

Добрынин задумался.

- Давай заедем сейчас к Фомичеву, скажем об этом, - наконец предложил он.

Директор сидел у себя в кабинете и сравнивал последние показатели с намеченным ранее планом.

Услышав о новом предложении Ваплахова, он обрадовался и тут же, к удивлению Добрынина и Ваплахова, достал из сейфа графин и стаканы.

- Конечно, - говорил он, разливая из графина по стаканам прозрачную жидкость. - Я прикажу, чтобы у вас каждый день был на столе свежий резиновый клей. Вы же знаете, как им клеить. Просто нанести мазок на поврежденное место, и клей сразу застынет... Это так просто! Почему я об этом сам не догадался?

Добрынин задал и себе этот вопрос. Но ответа не нашел. Такого ответа, который бы ему понравился. Было похоже, что урку-емец действительно умнее. Но это, в общем-то, не очень огорчало;

Добрынин взял в руки стакан, поднес ко рту - запах водки ударил в нос.

- Подожди! - остановил его директор фабрики. - Это по другому поводу.

Добрынин опустил стакан на стол, и в глазах у него появилось недоумение.

- Я, собственно, поэтому и зашел сегодня к вам, но потом решил не отвлекать от работы... Но раз вы сами пришли... - директор вытащил из ящика стола несколько листов бумаги. - Тут пришли новые инструкции насчет народных контролеров. Вот, прочитайте.

Добрынин принял из рук Фомичева документ и стал читать. И чем дальше он читал, тем бледнее становилось его лицо.

В документе говорилось, что все народные контролеры Советской страны подчиняются теперь только уполномоченному товарищу Свинягину, однако зарплату получают по месту работы, должность помощника народного контролера отменяется, и все помощники становятся теперь полноценными народными контролерами. Выходить на связь с Кремлем они могут только в экстренных случаях, в остальное же время они должны работать в том месте, куда они прикомандированы до особых распоряжений. Дальше были описаны другие изменения в жизни народных контролеров, но это было для Добрынина уже слишком, и он передал документ Ваплахову.

- Ты что, огорчился? - удивился Фомичев. - Это же к лучшему!

- Почему к лучшему? - спросил Добрынин.

- Все, что происходит, - к лучшему, - ответил Фомичев.

Добрынин почувствовал вдруг, что возмущение, возникшее в нем в момент чтения документа, куда-то уходит. И не то чтобы покорность приходит вместо возмущения, а какое-то другое, более здоровое чувство. И тогда он развел руками и, глядя на Фомичева, сказал:

- Ну, раз порядок теперь такой...

Фомичев поднял свой стакан.

- Давайте за перемены к лучшему!

Выпили, однако закусить было нечем, и тогда они занюхали своими руками. Руки, конечно, пахли тальком и резиной.

- Завтра же зайдете в отдел кадров, заполните личные листки, и я определю зарплату, - сказал Фомичев. - Нельзя же, действительно, и дальше работать бесплатно!

Ваплахов кивнул.

Добрынин подумал о деньгах, и стало ему как-то неприятно в душе. Еще никогда ему не нужны были деньги. Хватало иногда показать свой мандат, и он получал то немногое, в чем ощущал необходимость. И вот теперь, столько лет спустя, ему предлагают деньги за то, что он верно служит Родине. Захотелось народному контролеру сказать что-то резкое и громкое.

- Как же это - за деньги? - спросил он.

- Там же написано, - директор кивнул на документ, лежавший на столе, - что мандатное распределение продуктов и товаров с 1 августа сего года прекращается...

Эта новость для Добрынина была настоящим ударом. Он опустился на стул для посетителей и тяжело вздохнул.

- Все будет хорошо, вот увидите! - пообещал Фомичев. - Со мной тоже так было, когда я получил приказ перейти с должности начальника железнодорожного депо на должность директора этой фабрики. Я, честно говоря, чуть не плакал. Но вот видите, я здесь, и все в порядке...

С работы Добрынин и Ваплахов возвращались дальним путем по берегу реки. Тропинка бежала метрах в десяти от воды. Заходившее солнце краснело на глазах, ветерок, дувший с реки, был приятно влажен.

- Теперь ты тоже народный контролер, такой, как я, - задумчиво говорил Ваплахову Добрынин. - Поздравляю...

Ваплахову документ с самого начала понравился, и настроение его было отличным от настроения старого друга и товарища Добрынина. Но, понимая состояние своего друга, Дмитрия хотел как-то ободрить Павла, хотел сказать ему что-нибудь приятное.