Судьба разведчика

Так начинался наш атомный («манхэттенский») проект за три года до того, когда Трумэн и Черчилль пугали Сталина в Потсдаме сообщением об атомной бомбе и решили, что он ничего не понял. Разведчики наши за эти годы сработали блестяще! Они регулярно добывали и присылали в Москву многие результаты (формулы) исследований американских ученых. В Кремле была специальная секретная комната, где Курчатов — и не только он один — знакомился с материалами, добытыми нашими агентами. Соратники Курчатова поражались его плодовитости и прозорливости, он иногда без экспериментальной проверки запускал теоретические разработки в производственный процесс. И все получалось! Например, той самой весной 1945 года, когда шла Потсдамская конференция, Курчатов со своими коллегами уже разрабатывал конструкцию промышленного реактора. За короткое время группа ученых под руководством Курчатова (да и постоянное внимание Сталина было очень грозным стимулом) проделала титаническую работу. 6 ноября 1947 года было официально объявлено, что секрета атомной бомбы для СССР больше не существует.

Вот это была пилюля так пилюля для Пентагона! Даже не пилюля, а отрезвляющий душ.

Познакомьтесь с заявками, которые писал академик Курчатов в той самой сверхсекретной комнате Кремля после ознакомления с донесениями наших разведчиков.

Сов. секретно.

Мной рассмотрен прилагаемый к сему перечень американских работ по проблеме урана.

…Сведения, которые было бы желательно получить из-за границы, подчеркнуты синим карандашом.

Я внимательно рассмотрел последние работы американцев по трансурановым элементам… и смог установить новое направление в решении всей проблемы урана…

Перспективы этого направления чрезвычайно увлекательны. До сих пор работы по трансурановым элементам в нашей стране не проводились.

В связи с этим обращаюсь к вам с просьбой дать указания разведывательным органам выяснить, что сделано в рассматриваемом направлении в Америке. Выяснению подлежат следующие вопросы… О написании этого письма никому не сообщал.

И. В. Курчатов

22. 03. 43

Экз. Единственный

Разведчики добывали все необходимые материалы и многое сверх того.

В сентябре 1945 года произошел известный читателям провал — сбежал шифровальщик Гузенко. По его показаниям был арестован и предан суду известный физик Аллен Нанна Мей, который передал нашей разведке материалы, связанные с испытанием первой ядерной бомбы. Мей был приговорен к десяти годам тюремного заключения. Был арестован немецкий ученый, работавший в американском Колумбийском университете, Клаус Фукс. Он участвовал в осуществлении «Манхэттенского проекта» и передавал сведения нашей разведке. Суд приговорил Клауса Фукса к четырнадцати годам тюрьмы.

Читателям известно, какие принимал меры начальник ГРУ, чтобы спасти своих агентов в Англии, на которых давал наводку Гузенко.

В условиях провала генерал Кузнецов прибегал к прямой связи с резидентом в Англии через письма, которые привозил Ромашкин. Эта осторожность вызывалась тем, что не было известно, кого ещё может разоблачить Гузенко.

Наряду с этим продолжали работать в «Манхэттенском проекте» сохранившиеся агенты. Их информацию, подчас состоявшую из сложных формул, которые невозможно было передать по радио, привозил в своих хитрых кейсах Ромашкин, не зная, какой драгоценный материал доставляет.

После провала Гузенко, который произошел по линии ГРУ, Сталин поручил Берии сосредоточить в своих руках всю разведку и работы по созданию атомной бомбы.

— Возьмешь под личный контроль и под личную ответственность всю эту проблему, — сказал Сталин.

Вызов Ромашкина к Берии был связан именно с передачей материалов о «Манхэттенском проекте» в ведение КГБ.

Берия, опасаясь расширения провала, вызванного предательством Гузенко, лично проверял, кто и в какой степени причастен к атомной проблеме.

К этому времени совместными усилиями разведчиков ГРУ и КГБ было сделано немало, о чём свидетельствует ещё одна выдержка из письма Курчатова.