Судьба российских принцесс. От царевны Софьи до великой княжны Анастасии

19 января 1730 года, сразу после смерти Петра, в первом часу ночи в Москве началось секретное заседание Верховного тайного совета (орган управления, созданный при Екатерине Алексеевне), который и должен был решить этот вопрос. К восьми утра решили пригласить на царствование герцогиню курляндскую Анну. Кто была она и почему имела права на российский престол «через голову» родных дочерей Петра?

Анна Иоанновна.

Еще в 1710 году дочь покойного царя Ивана и Прасковьи Федоровны Анну Иоанновну, одну из «его величества племянниц», проводивших свое детство в Измайлове под покровительством Петра, выдали замуж за герцога Курляндского (маленькое государство на западе современной Латвии). Празднества продолжались без малого четыре месяца, но молодая чета так и не смогла вернуться в Курляндию — герцог умер в дороге, в 40 верстах от Санкт-Петербурга, на мызе Дудергоф. Вдовая герцогиня по распоряжению Петра приехала в столицу Курляндии Митаву одна и осталась там жить. От ее имени Курляндией управлял российский представитель П. М. Бестужев-Рюмин.

Содержание ей отпускали скудное, и она жаловалась Петру, что не может «себя платьем, бельем, кружевами и по возможности алмазами не только по своей чести, но и против прежних вдовствующих герцогинь курляндских достаточно содержать», меж тем как «партикулярные шляхетские жены в Митаве ювелы и прочие уборы имеют неубогие, из чего герцогине, при ее недостатках, не бесподозрительно есть».

О митавской затворнице вспомнили только в 1730 году, после смерти Петра II. По предложению Д. М. Голицына и В. Л. Долгорукова Верховный тайный совет пригласил Анну на российский престол. Почему именно она, а не одна из дочерей Петра? Возможно, петербургская и московская знать так и не решила для себя, можно ли считать принцесс законнорожденными, ведь было хорошо известно, что девочки не «багрянородные», а «привенчанные»: они родилось за несколько лет до заключения официального брака между Петром и Екатериной.

Анну заставили подписать «Кондиции» (соглашения), согласно которым, без Верховного тайного совета она не могла объявлять войну, заключать мир, вводить новые подати и налоги, производить в чины выше полковника, жаловать вотчины, без суда лишать дворянина жизни, чести и имущества, вступать в брак, назначать наследника престола. Прибыв в Москву и убедившись в верности гвардейцев (она тут же провозгласила себя шефом Преображенского полка и поднесла каждому преображенцу стакан водки из своих рук) и дворянства, вручившего ей 25 февраля 1730 года челобитную с просьбой о восстановлении самодержавной власти, Анна показала норов, присущий Романовым, и разорвала «Кондиции», а придя к власти, жестоко расправилась с Долгорукими и Голицыным, пытавшимися диктовать ей свою волю.

Анна, по признанию историков, как и многие женщины рода Романовых, обладала «инстинктом власти», разумеется, не врожденным, а приобретенным в превратностях жизни. Перенеся немало унижений, она научилась не верить льстивым словам «доброжелателей», а всегда помнить о своих интересах и защищать их без страха и стеснения, но с упорством и с хитростью. Она создала при себе кабинет министров, в который включила канцлера графа Головкина, вице-канцлера графа Остермана и действительного тайного советника князя Черкасского.

Кабинет министров взял на себя управление российской экономикой и добился определенных успехов. Например, при Анне Иоанновне Россия вышла на первое место в мире по выплавке чугуна, обогнав Англию, а в Европе, ведущей постоянные войны, всегда был спрос на чугун для пушек. Россия также экспортировала лен, полотно, парусину, канаты и пеньку.

Именно при Анне Иоанновне Петром Еропкиным создана знаменитая трехлучевая планировка Петербурга, а Петергоф украсил знаменитый фонтан «Самсон», символизирующий победу России над Швецией и сооруженный в ознаменование 25-летия этой победы.

Анна Иоанновна не любила водки и боялась пьяных. Но веселиться она умела так, как умел это ее дядя Петр, как умели веселиться в начале XVIII века. Потомкам это веселье часто казалось буйным или даже варварским. Особенно знаменитой стала история с Ледяным домом, построенным для шутовской свадьбы калмычки Авдотьи Бужениновой (царица дала ей эту фамилию потому, что женщина была толста, прожорлива и особенно любила буженину) и Михаила Голицына, опального князя, разжалованного в шуты за то, что он (первым из русских бояр) женился на итальянке, католичке, да еще и незнатного происхождения. И все же эти дикие забавы оставались лишь продолжением шутовских свадеб карликов при Петре. Правда, тогда молодоженов не запирали в ледяном доме, а, напоив вином, заставляли драться между собой до крови.

Но бывали у Анны и более интеллектуальные забавы — и тоже вполне в духе Петра. Например, астроном Жозеф Никола Делиль приносил во дворец «ньютонову трубу», то есть телескоп, и императрица с удовольствием смотрела в нее на Марс, Юпитер с его галилеевыми спутниками и Сатурн с кольцами.