Судьба «румынского золота» в России 1916–2020. Очерки истории

Обстановка на Юго-Западном фронте складывалась для Красной Армии в целом благоприятно. Однако идти на неминуемое обострение отношений с Румынией, в виду успешных наступательных действий, в Москве не стремились. 9 февраля 1920 г. главком С.С. Каменев уведомил председателя Реввоенсовета Л.Д. Троцкого о приказе по 14-ой армии Юго-Западного фронта, в котором говорилось: «В видах общегосударственной политики (курсив мой. – Т.П.) приказываю: наступление войск Юго-Зап[адного] фронта должно продолжаться только до реки Днестра, отнюдь не переходя его ни передовыми, ни разведывательными частями, даже если преследуемые нашими войсками отходящие части Добровольческой армии или галичан, перейдя Днестр, отступили [бы] в Бессарабию»[148].

В тот же день, 9 февраля, член Коллегии НКИД РСФСР М.М. Литвинов предпринял зондаж румынской позиции относительно возможности мирных переговоров. В беседе на нейтральной почве, в Дании, с румынским представителем Д.Н. Чиотори дипломат заявил, что «советские правительства России и Украины полностью готовы обсудить как территориальные, так и финансовые претензии румынского правительства с целью достижения мира между двумя заинтересованными странами». Как сообщал Чиотори в Бухарест 14 февраля, признавшись «в продолжительной и оживленной беседе», в частном порядке, что «бессарабцы имеют право на самоопределение» и что «Советы должны вернуть находящиеся в Москве ценности», Литвинов официально отказался от односторонней декларации о признании принадлежности Бессарабии Румынии, как и от обсуждения вопроса о румынских ценностях [149]. Советское правительство считало, что эти вопросы должны стать основой двусторонних переговоров.

16 февраля Чиотори в телеграмме в Бухарест уже официально подтвердил, что Москва готова вести переговоры. 20 февраля румынское правительство, в свою очередь, уведомило Чиотори, что «предложение о мире должно исходить от большевиков», поскольку румынская сторона не считала себя в состоянии войны с ними. «Мир, – сообщали из Бухареста, – должен явиться признанием фактического положения в соответствии с нормами международного права. Переговоры об установлении экономических отношений последуют сразу же за установлением политических отношений…». Кроме того, румынское правительство просило Чиотори проверить сведения, полученные Генеральным штабом Румынии, о том, что «девять дивизий (Красной Армии. – Т.П.) приблизились к Днестру. Не с враждебными ли намерениями? Не смогли бы Вы сделать так, чтобы они предложили мир другим соседям?»[150]. 24 февраля правительство РСФСР направило по радио за подписью Чичерина ноту правительству Румынии с предложением вступить в переговоры, чтобы уладить все спорные вопросы между обеими странами. В документе констатировалось: «Увенчавшиеся успехами военные операции двух советских республик, Русской и Украинской[151], ставят Россию и Румынию в необходимость вступить в переговоры для дружественного урегулирования их отношений и установления между ними мирных связей и полезных и доброжелательных отношений между обоими народами». И далее: «Все разногласия между обеими странами могут быть улажены путём переговоров, а все территориальные вопросы могут быть разрешены в дружелюбном смысле». Чичерин также предлагал назначить время и место встречи представителей двух правительств.