Судьба русского солдата

– Так не бывает…

– Пойдём на воздух, – отозвался Рязанцев, бережно положил находку на поверхность верстака. – Чуть позже продолжим…

Перекурили. Вернулись и продолжили. Медаль оказалась «За отвагу». Крест был сильно повреждён попавшей в него либо пулей, либо осколком. Но поскольку пластмассовая коробочка была цела, повреждения произошли явно до того, как награду положил в неё сам владелец. Стороны креста были сильно загнуты, а посередине виднелась отчётливая вмятина. Однако они без труда определили, что это солдатский Георгиевский крест…

Подаренный Златкову коньяк открыли уже часа в три ночи.

– Сорокалетие было вчера, теперь можно отмечать, – устало пошутил Олег. И тут же сделал останавливающий жест усмехающемуся Златкову, наклонившему бутылку над мельхиоровыми рюмками, дежурно хранившимися в гараже для разных подобных случаев:

– Мне чуть-чуть совсем, я завтра к своим на дачу еду.

– Уже сегодня, – уточнил Алексей, глянув на светящийся циферблат часов.

Рассвело. Из бутылки они едва ли одолели пятую часть.

– Оставь у себя, – Златков забил пробку обратно в горлышко. – Чувствую, мы ещё пересечёмся тут не раз в ближайшее время.

Рязанцев чуть улыбнулся, кивнул и убрал коньяк под верстак.

Сидя на скамейке, негромко обменивались впечатлениями о поездке, находках и дальнейших действиях.

– Ты знаешь, – проговорил вдруг Алексей тихо, – у меня такое ощущение, будто… Не знаю, как правильно выразиться…

Рязанцев, полуобернувшись, не перебивая, внимательно слушал и смотрел на друга.

– В общем… Язык не поворачивается сказать, что мы втроём тут посидели… – Златков кивнул в сторону приоткрытой двери в гараж, за которой рядом с найденными останками под плащ-палаткой на полочке стояла накрытая кусочком хлеба такая же мельхиоровая рюмка с коньяком. – В общем, будто мы здесь точно не вдвоём…

– Так и есть, – чуть наклонил подбородок Олег. И, показывая, что он отлично понял Алексея, спокойно продолжил, также кивнув на дверь. – Поверь, он н сейчас доволен. Он хотел, чтобы его нашли. И это произошло.

– Мистика какая-то, – взъерошил себе волосы на макушке Златков. – Он погиб семьдесят с лишним лет назад.

– Но ведь у тебя ощущения другие?

– Другие…

Рязанцев посмотрел другу прямо в глаза:

– Вот видишь. Потому что у Бога все живы…

Домой Златков пришёл почти ровно через сутки после того, как они выезжали на рязанцевской «Ниве» с его двора. Кот с порога кинулся ему в ноги и тёрся о ботинки до тех пор, пока не получил свою миску корма. Минут пять, пока Златков прибирал за питомцем, с кухни доносился только громкий хруст. Затем кот с достоинством вошёл в комнату, замер на её середине и одарил хозяина долгим взглядом изумрудных глаз. В них прямо читался немой укор: «Эх, хозяин, где ж тебя так долго носило».

– Мистика, – сказал Алексей коту и откинул плед.

Кот повёл ухом и сощурился. Показалось, будто он даже чуть кивнул утвердительно. Но ведь такого не бывает… А затем кот привычно прыгнул на диван хозяину в ноги.

Златков не стал включать компьютер и читать почту. Всё равно от самого близкого человека он уже давно не получал никаких других писем, кроме язвительных. Почти без звука полистал каналы телевизора – по всем новостям была только война. Он нажал кнопку пульта – экран погас. Через занавески в окно проникал утренний свет. Нужно было поспать. Хотя бы немного.

Спустя день, возвращаясь после проведённой консультации из института, Златков заглянул в лавку на Садовой к знакомому антиквару. Других посетителей в полуподвальчике не было.

– Алексей Владимирович! – раздалось из-за прилавка. – Очень рад!

– Здравствуйте!

Разговорившись несколько лет назад в этой самой лавке, куда Златков забрёл совершенно случайно, они с тех пор иногда помогали друг другу сведениями, советами или просто предположениями. Отношения носили абсолютно некоммерческий характер и основывались исключительно на общем интересе – истории. Сейчас Алексей выложил перед антикваром найденную табакерку. Больше можно было ничего не говорить. Минуты две продолжалось тщательнейшее изучение принесённой вещи в полнейшей тишине.

– Польша, до 1939 года, – прозвучал уверенный вердикт.

– Мне не даёт покоя замок, – Алексей аккуратно коснулся пальцем крышки табакерки. Дома он рассматривал её не один раз. – Такое ощущение, что я его уже где-то видел. Никак не могу вспомнить где.

Антиквар снял очки:

– Это Дубненский замок. Тот самый, который осаждал Тарас Бульба.

– Точно! Спасибо огромное!

Они увлечённо проговорили ещё несколько минут о периоде, когда стали входить в широкий обиход изделия из пластмассы, о табакерках и степени их распространённости в межвоенный период, о том, в каких пачках продавался в СССР нюхательный табак…

Нужно было идти. Закончился разговор как обычно:

– Вещь редкая. Если всё-таки будете сдавать на комиссию…

– Благодарю, – улыбнулся Златков, – не буду.

– Ну, воля ваша…