Судьба Шута

Туннель упирался прямо в дракона, и я увидел сверкающую черную чешую, самая маленькая из чешуек была размером с мою ладонь. На куске кожи рядом с драконом лежал аккуратный ряд инструментов. Самые разные ножи, деревянные молотки, коловороты и металлические кирки. Два из них со сломанными или затупленными лезвиями были отброшены в сторону. Я поднес поближе к дракону свой фонарь, и внутри у меня все похолодело — мои подозрения подтвердились. Кто-то прополз по туннелю и попытался поразить его в сердце.

Мне показалось, что чешуя защитила его. Кое-где я разглядел шрамы, но у меня сложилось впечатление, что ни один из металлических инструментов не сумел проникнуть в тело Айсфира. И тут я заметил что-то вроде металлического клина, который забили между чешуей, чтобы добраться до более уязвимого участка тела. Я поднес свет поближе. Под черной чешуей находился еще один слой — желтоватой чешуи, причем он располагался перпендикулярно первому. Кирка, похожая на ту, которыми разбивают лед, была всунута под одну из пластинок желтой чешуи. Она пробила шкуру дракона, но я не видел ни крови, ни какой-то другой жидкости. Так выглядит пробитое клинком копыто лошади. И тем не менее жестокость вероломного нападения меня возмутила.

Дракон был жив. Кто-то пробрался сюда, точно червь, чтобы прорубить себе путь к его сердцу и прикончить его, пока он не может пошевелиться. Я оценил толщину его естественной брони, когда мне потребовалась вся моя сила, чтобы вытащить кирку. Клин мне пришлось выбивать молотком. Как только я его вынул, чешуя задвигалась и прикрыла кожу. Несколько мгновений я ощущал поток жизни дракона при помощи своего Уита, а потом все исчезло. Точно так же покрытая чешуей стена передо мной могла быть сделана из железа. Я поколебался несколько секунд, а потом, набравшись храбрости, провел рукой по чешуе. Мне не удалось даже ноготь засунуть под одну из пластинок, так плотно они наслаивались друг на друга. А еще они были очень холодными, точно лед, заточивший дракона в темницу.

Я завернул инструменты в кусок кожи, на котором они лежали, и взял с собой. Мне пришлось ползти задом, места развернуться не было. К тому времени, когда я добрался до галереи, я весь взмок, а от змеиного запаха дракона меня тошнило.

Шут спал в конце галереи, около головы дракона. Он сидел, подтянув колени к груди и положив на них голову с золотыми волосами, которые разметались и скрывали лицо. Усталость взяла верх над любопытством. Я сел на пол рядом с другом и прислонился к ледяной стене. Шут пробормотал что-то во сне и придвинулся ко мне. Я вздохнул и остался на своем месте. Я спрашивал себя, почему тот, кто пытался убить дракона, не выбрал туннель, находившийся около его головы. Может быть, он опасался, что, даже заключенный в лед, Айсфир найдет способ защитить свою жизнь?

Я поднял голову к ледяному потолку, и у меня возникло ощущение, будто я смотрю в бездонные синие воды. Где-то там, наверху, принц Дьютифул ломает лед вместе со своей группой Уита. Мне стало интересно, какой слой льда отделяет нас от него и сколько времени нам с Шутом придется здесь просидеть, прежде чем мы услышим стук лопат. Наверное, целую вечность, решил я. Я не слышал ни голосов, ни движения снега. С таким же успехом они могли находиться на другом конце света.

Я придвинулся поближе к Шуту. Его тело отбирало у меня тепло, я ужасно устал и проголодался. Воспользовавшись одним из найденных мной инструментов, я отколол льдинку и засунул ее в рот. Фонарик Элдерлингов я убрал обратно в мешок Шута. Потом я обнаружил кусочек хлеба, который он мне оставил, и съел его. А затем, положив голову на плечо Шута, закрыл глаза. И наверное, уснул.

Я проснулся оттого, что отчаянно дрожал. Ощущение было такое, будто мои кости пытаются вырваться из своих суставов, и даже простое движение причиняло боль. Шут соскользнул на лед и остался там лежать, а я принялся размахивать руками и притаптывать на месте, чтобы хоть немного согреться. Потом я опустился на колени рядом с Шутом и стал его трясти непослушными руками. Он весь посинел от холода. Когда он тихонько застонал, я с облегчением вздохнул.

— Вставай, — велел я ему, стараясь не шуметь и ругая себя за то, что мы заснули на открытом месте. Если бы кто-нибудь поднялся по лестнице, он застал бы нас врасплох. — Идем. Нам нужно двигаться. Мы ведь так и не нашли выход.

Шут застонал и весь сжался. Я его подталкивал, чувствуя одновременно гнев и отчаяние.

— Мы не можем сдаться сейчас. Вставай, Шут. Нам нужно идти дальше.

— Пожалуйста, — едва слышно выдохнул он. — Тихая смерть, я соскользну в нее — и все.

— Нет. Вставай!

Шут открыл глаза. Видимо, выражение моего лица сказало ему, что я не отстану. Он с трудом пошевелился и стал ужасно похож на одну из деревянных марионеток, которые когда-то вырезал из дерева. Потом он поднял руки и уставился на них с глупым видом.

— Я их не чувствую.

— Вставай и двигайся. И они оживут.

Шут вздохнул.