Судьба средней линии

Нет, солженицынская книга, вопреки постулатам автора, - не средняя линия в понимании истории евреев России, а самая что ни на есть антиеврейская, да еще приправленная псевдонравственными сентенциями и обставленная псевдоакадемическими атрибутами.

Но ссылки, цитаты и авторитетные имена вряд ли способны затушевать крупный план солженицынского полотна.

Хочет того Солженицын или нет, но его книга закрепляет все самые лживые, дурные, безосновательные, предрассудочные и, увы, ультраконсервативные представления о евреях, сложившиеся в традиции русской мысли.

Как это происходит" Приведу один любопытный пример. В украинских фольклорных песнях, датируемых концом XVIII - началом XIX столетия, есть упоминание о жидах-арендаторах, взимавших мзду с православных прихожан за право исполнять в церквах духовные требы. Тем самым как бы задним числом оправдывалась жестокость хмельнитчины и гайдаматчины. Вскользь упомяну, что еврейский закон категорически запрещает практику аренды культовых зданий других народов, рассматривает ее в ряду трех самых страшных преступлений (авода зара, гилуй арайот, шфихат дамим).

Кроме того, украинская историография пока не зафиксировала ни одного случая отдачи церквей евреям в аренду. Опираясь на свою профессиональную интуицию, Костомаров считает легенду достоверной. После него эту легенду заимствуют - теперь уже как правду из авторитетного источника - правый публицист Катков и еще более консервативный газетчик Шульгин. Солженицын упоминает об аренде "хлопских", то есть православных, церквей евреями и добавляет: "как сообщает ряд авторов - Н.Н. Костомаров, М.Н. Катков, В.В. Шульгин".

И вот уже легенда подкрепляется тремя представителями русской мысли, и у читателя складывается ощущение, что так и на самом деле было, ведь три автора подписались!

Завтра какой-нибудь молодогвардейский Куняев напишет: "жиды арендовали церкви и заставляли православных платить за пользование", и добавит, если сочтет нужным: "как сообщает ряд авторов - Костомаров, Катков, Шульгин, Солженицын".

СУДЬБА КНИГИ

Судьба этой книги будет долгой и счастливой. В еврейской (и, полагаю, русской) историографии она по праву займет место шедевра русской антисемитики.

Ее, бесспорно, оценят много выше сочинений предыдущих классиков жанра - Бутми, Шмакова, Нилуса, Шульгина или Кожинова. Чтобы отметить особые достоинства книги, ее назовут образчиком "конструктивного антисемитизма".

Книге поставят в заслугу то, чего в ней, казалось бы, нет: скажем, похвалят за отсутствие в ней ползучей животной ненависти к евреям, столь свойственной традиционной русской ультраправой публицистике.

Из книги извлекут не один полезный урок. Толковому историку - России или евреев Восточной Европы - книга "Двести лет вместе" послужит прекрасным дидактическим пособием недобросовестности в обращении с историческим материалом, классическим примером предвзятости, подавившей благородное стремление автора к "праведному освещению прошлого" и "поиску доброжелательных решений на будущее".

Но больше всего пользы из книги извлечет не историк, а публицист: правый лагерь золотыми буквами впишет ее название в свои кумачевые анналы.

Для завтрашних пуришкевичей книга Солженицына станет настольной, поскольку в той или иной форме в ней воссозданы и освящены именем выдающегося литературного классика, правозащитника и страстотерпца главные антиеврейские инвективы русской охранительной публицистики.

Новой русской правой невероятно повезло: теперь ей не нужно брезгливо перелистывать допотопную еврейскую историографию, ворошить тома думских стенографических отчетов, выискивать национальную самокритику в трудах еврейских писателей-сионистов, вылущивать имена двурушников из Российской еврейской энциклопедии - воистину, этот титанический труд худо-бедно уже проделан автором книги "Двести лет вместе".

Идеологи правого лагеря смело отринут легко устраняемые - и совершенно вторичные - филосемитские реверансы и редкие укоры в сторону ультраправых. Они решительно отвергнут неуклюжее балансирование автора между "и вашим, и нашим".

Зато они многажды пустят в оборот непроверенные, перевранные и вырванные из аналитического контекста приведенные Солженицыным цитаты иными словами, подхватят и обессмертят сам солженицынский метод, которому суждено стать замечательной находкой в руках неутомимых тружеников антисемитской нивы.

Разумеется, для книги это - бессмертие. И перед лицом этого пугающего бессмертия задаю себе один из тех вечных вопросов, на которые нет ответа.

Что делать простым смертным, когда камертон, по которому они сверяют свое нравственное чутье, вдруг начинает нестерпимо фальшивить?

Что делать русским евреям, читателям книги "Двести лет вместе", для которых Солженицын навсегда остался правдоискателем, антитезой государственной лжи, автором "Матрениного двора" и "Ракового корпуса"?

Как им преодолеть стыд за автора книги "Двести лет вместе" и как, после такой пощечины, продолжать читать и любить Солженицына?