Судьба страха

Какой-то политический комментатор углубился в краткое изложение обстоятельств, сопутствующих этому мероприятию, и всех межнациональных споров, развернувшихся в мире. Я самодовольно улыбнулся: эти межнациональные сражения велись в постелях «Ласковых пальм»

С полчаса подышав удушающей краской и исчесавшись от укусов блох, я наконец увидел, что мои экраны прекратили засвечиваться.

Первой заработала установка, связанная с Кроубом. На кушетке у него лежала какая-то женщина, и он, очевидно, проводил с нею сеанс психоанализа, ибо она рассказывала опять и опять о том, как ее, шестнадцатилетнюю девушку, изнасиловал родненький братец, когда ему было три года. Слушал Кроуб ее или не слушал, но зрением своим он проникал в глубину ее гениталий. На какую-то минуту он оторвался от предмета своего исследования, и увиденное просто поразило меня: ему дали прекрасный кабинет, на полках стояли ряды черепов, а его диплом психиатра красовался в золоченой рамке. Но мне вполне достаточно было заметить, что Кроуб при деле и что Белльвью обеспечивает его всем необходимым; в остальном Кроуб меня сегодня совершенно не интересовал. Я выключил его видеоустановку, чтобы она меня не отвлекала.

Графиня Крэк сидела в главном офисе Хеллера в Эмпайр Стейт Билдинг. Нет, вношу поправку. Она лежала на полу, подперев подбородок руками, и читала кулинарную книгу «Пища разных стран», судя по тому что было напечатано на верху страницы. Взор ее плавно скользил по рецептам Индии, и, когда страница закончилась, она вдруг щелкнула языком, и страница перевернулась. Мне стало не по себе. Но тут я увидел, что это всего лишь кот. Она научила его переворачивать страницы. Крэк принялась за рецепты кушаний Индонезии.

Установка Хеллера показывала мне ту же программу, что я наблюдал по собственному портативному телевизору, только на экране у Хеллера изображение было гораздо чище и краски лучше. Ага! Он не ушел сегодня один. Соображает. Ведь в ООН наверняка пришли бы женщины из «Ласковых пальм», и объяснить все это графине было бы нелегко.

Крэк искоса взглянула на Хеллера, сидящего в кресле:

– Дорогой, что-то вид у тебя беспокойный. Может, что-то не так?

– Да я думаю об этом деле, что рассматривается в ООН, – отвечал Хеллер. – Не нравится мне ситуация. Из того, что говорят комментаторы, можно заключить, что она весьма нестабильна. Интересующий меня законопроект прошел Генеральную Ассамблею. Но чтобы войти в силу, ему теперь нужно пройти Совет Безопасности. В Совете пятнадцать членов, но единственное вето одной из великих держав может его зарубить.

– Великие державы? – переспросила Крэк.

– Соединенные Штаты, Франция, Объединенное Королевство Великобритания, Россия и Китай. Даже если девять членов проголосуют за него и только один из этой пятерки наложит вето, ему конец.

– А что это за проект?

– Он касается прав женщин.

– Хм-м. – Графиня встала и пересела на диванчик рядом с Хеллером. – Что-то мне непонятно, зачем нужно принимать закон, чтобы женщины получили права. Женщины создают свои собственные права. А почему ты в этом так заинтересован, дорогой?

– Это важно, – сказал Хеллер.

– Хм-м, – промычала Крэк.

В этот момент на экране появилась толпа. Вокруг ООН собрались женщины, державшие в руках плакаты и размахивающие флагами. Они пели, что-то выкрикивали, повторяя лозунги своих лидеров.

Камера сфокусировалась на группе с огромными плакатами, и Хеллер коротко рассмеялся. Графиня с любопытством взглянула на него. Он улыбался, глядя на экран.

Один огромный плакат гласил: «Если Совет Безопасности ООН не утвердит резолюцию ООН 678-546-452, „Ласковые пальмы“ объявят ему бойкот».

Графиня снова перевела взгляд на экран. В объектив кинокамеры попал большой транспарант: «В память о Красавчике».

Портрет был неважным, но в нем явно угадывалось сходство с Хеллером.

– Что это за женщины, дорогой? – поинтересовалась графиня.

– Где? – спросил Хеллер.

– Хм-м, – опять промычала графиня.

Заработали камеры в зале Совета Безопасности. Панорамирование настенной росписи выхватило символы Мира и Свободы, Равенства и Братства. Затем объектив перешел на членов Совета. Они приступали к делу.

Президентом Совета Безопасности в этом месяце оказался русский с большим квадратным лицом и монгольскими глазами. Он навел в зале порядок, стукнув кулаком по столу. Через переводчика, который передавал его речь в сети радиовещания и телевидения, русский объявил: «Я призываю это болтливое собрание к порядку».

– Ох, – произнес Хеллер.

«Мне пришлось лететь сюда за тридевять земель из Якутии, из далекой Сибири, – продолжал русский, – чтобы только присутствовать на этом специальном совещании. И все только потому, что эта дурацкая Генеральная Ассамблея приняла какую-то дурацкую чепуху».

– Ой-ой-ой! – снова произнес Хеллер.

«Поэтому я ее прочел, – говорил русский. – Резолюция ООН под номером 678-546-452 следующего содержания: „Принять общим голосованием: женщины имеют право не подвергаться термоядерной бомбардировке и насильственному затыканию рта посредством пощечин или истязаний“».