Судьба темнее, чем любовь

Стоящая за Кендрой валькирия подняла упавшие на пол книги и поставила их на место. Ее каштановые волосы, заплетенные в длинную, до бедер, косу, поблескивали в слабом свете потолочного светильника. Она выглядела так, будто сошла с картины Боттичелли: безупречная золотистая кожа, полная женственная фигура, зеленые глаза – я никогда не видела глаз такого насыщенного зеленого оттенка. Если Аяне напоминала правительницу древней Японии, то эта девушка могла жить во времена египетских фараонов. Она была столь прекрасна, что ее красота ослепляла, и в следующую секунду я поняла почему: это же Клео, потомок Фрейи, скандинавской богини любви и войны. Если подумать, то у викингов было немало воинственных богов…

А еще Клео – художница, нарисовавшая прекрасные картины, которые украшают стены бюро ритуальных услуг, нашего фамильного дома и маминого дома здесь, в Вальгалле.

– Я не собиралась подслушивать, – сказала я, пусть это была и не совсем правда. – Просто я была здесь, когда вы пришли, вот и… – Я пожала плечами.

Кендра и Клео переглянулись.

– Ты слышала наш разговор, – заключила Клео. Голос у нее был нежный, бархатистый. Я отчетливо представила, как бы звучало ее пение. Наверное, оно ввело бы всех в транс.

– Вас сложно было не услышать, – призналась я, напоследок взглянув на портрет Хель. – Что вы имели в виду, говоря, что без преемницы Вирджинии мы ослабнем?

И снова молчаливый обмен взглядами. Едва заметный кивок. Потом Кендра повернулась ко мне, и я машинально посмотрела в ее разноцветные глаза. Правый казался обычным, в то время как левый был мутным, почти как… почти как у Одина, которого я только что видела на одной из картин. Может, таким образом в Кендре проявляется наследие Одина? Как красота Фрейи проявляется в Клео? Стану ли я в один прекрасный день похожа на богиню смерти, наполовину юной, наполовину старой и изнуренной? При мысли об этом у меня на руках волоски встали дыбом, но потом я вспомнила, что мама не показывала ни одного из этих странных признаков. Она была просто… моей мамой.

– Ты уже знаешь, что валькирий всегда было девять, – сказала Кендра, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. – Девять валькирий, которые находят павших героев и сопровождают их в Вальгаллу. Души тех, кто умер в результате несчастного случая, болезни или старости, попадают к Хель.

– А тех, кто утонул, согласно преданиям, забирает морская богиня Ран, – вставила Клео, которая стояла перед одной из стеклянных витрин и разглядывала ее со смесью трепета и печали на лице.

Кендра согласно кивнула:

– Давным-давно, в незапамятные времена, боги сошлись в битве. Видар, правитель Хаоса, потерял своего брата и восстал против других богов. Ему удалось победить, и Асгард исчез, как и остальные миры за исключением Хельхейма, царства мертвых, и Мидгарда, мира людей. А еще Вальгаллы – последнего оплота человечества.

– Но как? – нахмурившись, спросила я. – И почему?

– Предания не поддаются однозначному толкованию. Некоторые полагают, что Видар убил остальных богов, потому что хотел отомстить за своего брата. Другие источники свидетельствуют о том, что боги не погибли, а лишь отступили, чтобы набраться сил для решающей битвы в Рагнарек. Как бы то ни было, боги исчезли, а значит, волк Фенрир, которого они некогда сковали цепями, – единственная ниточка, связывающая их с человеческим миром. Если во время Рагнарека волк освободится от оков и погибнет, то боги смогут вернуться. Но свергнуть богов Видару было мало.

– Видар – бог Хаоса, да? Единственный, кто выжил в этой войне?

Кендра снова кивнула:

– Подобно тому, как есть боги жизни и смерти, есть бог Хаоса. И он никогда не переставал собирать последователей.

– Слуги Видара повсюду, – добавила Клео. – И с каждый днем они становятся сильнее.

– Мужчина в черном, которого я видела на месте аварии, а потом здесь, в Ванкувере… – произнесла я, переводя взгляд между валькириями, – …он мне не привиделся, верно? Он один из них. Слуга Хаоса.

– Верно. Ты видела Сайруса, он их предводитель. Самый древний и самый могущественный из них. Они опасны, Блэр.

С этими словами Кендра оттолкнулась от стены и направилась прямо ко мне.

– Но это еще не самое худшее. Приспешники Хаоса не только стали сильнее, но и нашли способ нас убить. Они хотят уничтожить валькирий и захватить Вальгаллу.

– Но зачем?

– Чтобы начать Рагнарек, – в один голос ответили валькирии.

– Рагнарек? – переспросила я, припоминая, что Линг говорила нечто подобное. – Они хотят устроить конец света?

На губах Кендры заиграла грустная улыбка.

– Это для нас Рагнарек – конец всего сущего, а последователи Хаоса считают его новым началом и судьбой богов. Мы, валькирии, готовимся к решающей битве, к которой все и сводится. Наш долг – защищать людей, потому что Рагнарек уничтожит все, что нам дорого. Мир, каким мы его знаем, перестанет существовать.

– А что с Хель? – спросила я, оглядываясь на картину в глубине комнаты. – Вы сказали, что боги исчезли. Значит, она тоже?

Клео вскинули тонкие брови и в изумлении уставилась на меня: