Судьба Томаса, или Наперегонки со смертью

Изложив ей свои планы, они оторвали липкую ленту от ее рта, развязали руки, позволили ей вытащить изо рта резиновый мячик. Ризонер положил мячик, ленту и веревки в брифкейс. Мужчины попрощались: «Хорошего вам дня» — и покинули переговоровную. Мейзи посидела несколько минут, говоря себе, что ждет возвращения старшего партнера, чтобы тот объяснил, с извинениями, возможно, со слезами, почему он не смог предупредить или защитить ее. По правде говоря, ее просто не держали ноги. Объяснений она не получила. Поняла, что больше ей здесь не работать. Они нашли бы какой-нибудь повод для увольнения. Фирма занимала четыре этажа, с тридцать четвертого по тридцать седьмой, и когда Мейзи наконец-то вышла в коридор, она обнаружила, что весь тридцать шестой этаж пуст. Тишина показалась ей такой странной, что она без труда поверила бы, что опустел и весь город с окраинами. И лишь когда двери лифта открылись в вестибюле, человеческая суета вернулась, и она прошла сквозь толпу на улицу, где клаксоны, рев двигателей и скрип тормозов и огромное количество людей сокрушили ее, чуть ли не расплющили.

Какое-то время она стояла, привалившись к фонарному столбу, опустив голову, думала, что ее сейчас вырвет в ливневую канаву. Когда же ее не вырвало, она пошла домой к Киппу. Они располагали значительными финансовыми ресурсами, миллионами, и умели переводить их со счета на счет, практически не оставляя следов о своих финансовых операциях. В тот же день они составили планы на будущее, не просто планы обзавестись новыми документами и исчезнуть, хотя без этого обойтись не могли, но также и о нанесении удара не просто по сенатору и юридической фирме, в которой работала Мейзи, но при первой представившейся возможности — и по коррупции, которая как раковая опухоль расползалась по современному миру, грозя его погубить.

Стоя у фонарного столба, дожидаясь, когда же ее вырвет в ливневую канаву, Мейзи вспомнила строки своего любимого поэта, Т. С. Элиота, который написал: да, мир вращается и изменяется, но есть такое, что остается неизменным. «Как это ни прячь, одно не меняется — Вечная борьба Бога и Зла». Их план выглядел грандиозным, глупым, безнадежным, но шаг за шагом реализуя его, они обнаружили, что никогда раньше не чувствовали себя так уверенно. Ограничившись лишь сменой имен и фамилий и спрятавшись, они не смогли бы вести полноценную, пульсирующую надеждой жизнь, потому что тот, кто ползает, забывает, каково это — стоять, и со временем им осталось бы только ползать. Выбрав путь сопротивления, они нашли таких людей, как миссис Фишер и Оскар, как Гидеон и Шандель, и при этом узнали истинную и скрытую природу мира.

В освещенной свечами кухне Мейзи вновь наполнила четыре бокала, и с ними мы спустились в подвал, возглавляемые Большим псом.

Подземный уровень, по площади такой же, как и первый этаж, являлся основой их кампании осознанного сопротивления. Широкий коридор разделял комнаты по правую руку, под передней частью дома, и по левую — под дальней. Мы направлялись в арсенал, но сначала заглянули в помещение слева, занятое четырьмя рабочими станциями, множеством серверов и другим электронным оборудованием, о предназначении которого я даже не догадывался. Если исходить из того, что я знал, молодая пара, которая там работала, могла и взламывать архив ЦРУ, и контактировать с инопланетянами на вращающемся вокруг Земли звездолете, и играть в видеоигру.

У Леандера, почти что тридцатилетнего сына Киппа и Мейзи, остался только один из зеленых глаз отца. Второй он потерял во время службы в Афганистане, за год до того, как его отец рассердил бывшего сенатора. От улыбки отца у Леандера осталось две трети, а последняя треть ушла в шрам, который изуродовал левую сторону его лица. Жена Леандера, Гармония, красотой не уступала Голди Хоун в период ее расцвета, но выглядела достаточно крепкой и подтянутой, чтобы выиграть чемпионат по триатлону. Судя по выговору, родилась она в Джорджии.

После рукопожатий Гармония спросила:

— Откуда я знаю твое лицо?

— Я уверен, что мы никогда не встречались, мэм.

— Возможно, но я тебя видела. У меня столь фантастическая память на лица, что это даже пугает, — улыбнулась она.

— Наверное, у меня пугающее лицо.

— Да, конечно. Такое же пугающее, как и у любого члена мальчиковой музыкальной группы. Я вспомню до того, как ты уедешь, странник.

— Мальчиковой музыкальной группы? — Я поморщился. — Это удар ниже пояса.

В следующей большой комнате слева размещались печатные прессы, сканнеры, ламинаторы, гравировальные машины и другое оборудование, необходимое для подделки документов. Здесь обосновались Трэкер и его вторая жена, Жюстина. Однояйцевый близнец Леандера, Трэкер служил в Ираке, но вернулся целым и невредимым. Правда, в первый же день застал свою первую жену, Карен, в постели с двумя мужчинами и в двадцать четыре часа подал документы на развод. Женившись второй раз, он нашел золотую жилу. Жюстина не только выглядела красавицей, но и лучилась интеллигентностью.