Судьба Томаса, или Наперегонки со смертью

Внутри этот разлапистый дом выглядел совсем не так, как я себе его представлял, неожиданно оказался гораздо более теплым и уютным. На паркетных полах везде лежали прекрасные, со сложным рисунком персидские ковры. Антикварные японские шкафчики. Живописные японские панно на стенах. Шанхайские, в стиле арт-деко, стулья и диваны, обтянутые ярким шелком. Лампы с абажурами из витражного и пустотелого стекла. Тут и там валялись большие плюшевые пищащие игрушки для великолепного пса.

Потом миссис Фишер рассказала мне, кто такие Кипп и его семья и как они оказались в этом месте. Поскольку мемуары эти мои, я пользуюсь авторским правом и вставляю эту информацию в рассказ о моем визите в Каса Болтхоул[23], как они называли свой дом в пустыне.

Кипп более чем успешно занимался торговлей акциями в одной из ведущих инвестиционных фирм с безупречной репутацией. В компанию пришел новый генеральный директор, обладающий глубокими знаниями по части управления инвестициями, ранее сенатор от большого восточного штата, проигравший кампанию по переизбранию. За два года сенатору удалось обанкротить фирму большими безрассудными ставками на иностранные облигации и валюты. Хуже того, миллиард долларов инвесторов бесследно исчезли. Не превратились в обесценившиеся иностранные облигации или валюты — просто исчезли. Поскольку мы живем в дивном новом мире финансового буканьерства, в котором обладающие связями политики, бывшие или нынешние, могут воровать из общественных или частных кошельков, практически не опасаясь наказания, сенатор не получил срок, в отличие от Киппа. Улики, идеально смешанные, прямо как мартини, который понравился бы Джеймсу Бонду, убедили присяжных вынести обвинительный приговор.

До того как торговать акциями, Кипп служил офицером разведки в морской пехоте. Так что разбирался в слежке, электронных подслушивающих устройствах, преодолении глубоко эшелонированной обороны противника. Этими же знаниями обладали и несколько его бывших сослуживцев, которые пришли на помощь. В одном уединенном и закрытом для посторонних доме, находясь в компании другого слуги народа, к пальцам которого налипло никак не меньше чужих денег, сенатор после пары стаканчиков похвалился, с какой ловкостью ему удалось подставить Киппа, которому теперь предстояло сесть в тюрьму за хищение. Запись, сделанная без ведома человека, разговор которого записывают, представить в суд в виде улики крайне сложно, поэтому похвальбу сенатора и соответствующий видеоролик выложил на «Ю-тубе» какой-то анонимный правдолюбец: выйти на его след спецслужбам так и не удалось.

Судья аннулировал судебный процесс. Прокурор снял все обвинения. Затем произошло кое-что еще, чрезвычайно плохое, и по предложению жены Кипп согласился, что с этого момента они должны жить автономно, оборвав все связи с обществом. Используя подложные документы и средства со счетов подставных компаний, они создали Каса Болтхоул, преследуя именно эту цель. До этого дня сенатор остается свободным человеком и всякий раз отправляется в суд в сопровождении когорты адвокатов. Их так много, что топот их ног сравним с грохотом печатающих шаг солдат и ветеранов на параде в День памяти павших. Но они-то маршируют, отдавая честь своей стране, приветствуемые толпами, которые собираются, чтобы посмотреть парад.

Кухню в Каса Болтхоул сразу спроектировали просторной, с паркетным полом из красного дерева, мебелью из золотистого клена, столешницами из черного гранита. Плавность линий радовала глаз. Круглый обеденный стол накрыли на шестерых, свечи мерцали в хрустальных подсвечниках. У ламп под потолком уменьшили накал, свечи горели и в центральной стойке.

Когда мы вошли, Мейзи разливала шампанское в четыре бокала, которые стояли на стойке. «Тебе не положено», — осадила она Бигги, который сразу направился к ней, с раздувающимися ноздрями, потенциальный четырехлапый алкоголик.

Высокая, стройная, прекрасная, с длинными черными распущенными волосами, Мейзи встретила нас в черном кимоно, разрисованном кои[24], белыми с красными пятнами и красными — с золотыми. Ее миндалевидные темные глаза, в которых отражались несколько огоньков свечей, напоминали порталы, предлагающие вид на ночное, звездное небо, уходящее в бесконечность.

После новых теплых приветствий и представлений друг друга мы встали у центральной стойки с бокалами в руках, и Мейзи произнесла тост:

— За Оскара, в котором теперь слились огонь и роза.

Миссис Фишер и Кипп ограничились:

— За Оскара.

Я понятия не имел, что означает этот тост, как не мог понять многое из того, что сейчас происходило, поэтому повторил: «За Оскара», — и мы маленькими глоточками пили шампанское, ледяное и вкусное.

Бигги потопал в угол, где рядом с его подстилкой стояла миска с водой, и шумно вылакал ее содержимое, возможно присоединившись к нам в безалкогольном тосте, как примерный водитель.