Судьба убийцы

Керф двинулся по коридору, сжимая одной рукой окровавленный меч, другой – мое плечо. Двалия и Виндлайер жались у него за спиной. Если бы по лестнице стал спускаться рычащий кугуар, люди вели бы себя так же. Зеваки, жавшиеся внизу друг к другу, наперебой рассказывая о том, кто что видел, внезапно расступились перед нами. Мы пересекли красивый зал – Керф оставлял за собой цепочку кровавых следов – и вышли на улицу, где уже наступил ранний вечер.

До нас донеслись крики и топот ног.

– Стража! – испуганно вскрикнула Двалия. – Виндлайер, сделай что-нибудь! Спрячь нас!

– Не могу! – Он задыхался и плакал, едва поспевая за широкими шагами Керфа. – Не могу!

– Ты должен! – взъярилась Двалия.

Ее рука пошла вверх и опустилась: это она хлестнула Виндлайера цепью, припасенной для меня. Он закричал, я обернулась и увидела, что на губах у него пузырится кровь.

– Ну же! – рычала Двалия.

Виндлайер закричал без слов – от боли, страха и обиды. И все люди вокруг, все зеваки повалились на землю. Некоторые скорчились, словно в падучей, другие замерли. Керф упал на колени и рухнул прямо на меня, и даже Двалия завалилась набок. Но когда я вскочила на ноги, чтобы бежать, она схватила меня за щиколотку. Я упала, больно ударившись коленями о камни мостовой, и очередной крик вырвался из моей многострадальной глотки.

– Сажай ее на цепь! – закричала Двалия кому-то.

И Виндлайер подошел, опустился рядом на колени, обернул цепь вокруг моего горла и защелкнул ее. Я схватилась за цепь обеими руками, но другой конец был у Двалии, и она дернула его со всей силы:

– Вставай! Вставай и беги! Живо!

Не оглядываясь, она вразвалку потрусила по улице. Я тащилась за ней, спотыкаясь и пытаясь вырвать цепь у нее из рук. Мне приходилось перепрыгивать или наступать на тела лежащих на мостовой людей. Они были словно оглушенные: одни корчились, другие обмякли. Двалия резко свернула в переулок между двумя высокими домами. На полпути до следующей улицы она остановилась в темноте, и нас нагнал спотыкающийся, всхлипывающий Виндлайер.

– Тихо! – шикнула она на него.

Я открыла было рот, чтобы закричать, но она так дернула за цепь, что я ударилась виском о стену, из глаз полетели искры и колени мои подогнулись.

Очнулась спустя какое-то время. Двалия дергала за цепь. Виндлайер пытался поставить меня на ноги. Опираясь на стену, я выпрямилась и неуверенно огляделась. На другом конце переулка метались фонари, раздавались голоса, звеневшие от ужаса и растерянности, раздавались приказы.

– Сюда! – тихо скомандовала Двалия и так дернула за цепь, что я снова повалилась на колени.

Виндлайер по-прежнему глухо всхлипывал. Она обернулась, ударила его по щеке, словно комара прихлопнула, и пошла по переулку. Я поднялась на ноги, едва успев, чтобы не упасть снова, и потрусила за ней. Меня подташнивало, навалилась слабость.

Виндлайер зажимал себе рот рукой, чтобы не рыдать вслух.

– Керф? – только и отважился спросить он.

– Бесполезен, – отрезала Двалия. И мстительно добавила: – Пусть его схватят. А пока они разбираются с ним, мы найдем себе место получше. – Она обернулась к Виндлайеру. – И ты был почти таким же никчемным, как он. В следующий раз брошу тебя на растерзание толпе.

И Двалия пошла быстрее, злясь, что мне удается поспевать за ней и не падать. Я ощупывала цепь в поисках защелки. И нашла, но не могла понять, как ее открыть. Двалия снова рванула цепь, и я, спотыкаясь, побрела за ней.

Двалия вела нас вверх по холму, прочь от высоких зданий и гавани. На каждом перекрестке она сворачивала туда, где на улице было меньше людей и фонарей. Те, кто встречался нам, похоже, не видели ничего странного в том, что она тащит меня на цепи. Виндлайер шел за нами, то нагонял, то отставал, шмыгал носом, всхлипывал, пыхтел. Он мне не друг. Никогда им не был, и он сделает со мной все, что скажет Двалия.

Мы свернули на темную улицу, освещаемую только из окон. Дома были небогатые. Свет сочился сквозь щелястые стены; земляная мостовая была изрыта колесами. Двалия выбрала дом наугад. Остановилась напротив, указала на него.

– Постучи в дверь, – велела она Виндлайеру. – Сделай так, чтобы они пригласили нас.

Он подавился всхлипом:

– Кажется, я не смогу. Голова болит. Кажется, я заболел. Меня всего трясет. Мне нужно…

Она хлестнула его свободным концом цепи, рванув так, что я опять упала.

– Ничего тебе не нужно! Делай, что велено! Живо!

И тогда я сказала тихо, но отчетливо:

– Беги, Виндлайер. Просто беги. Ей не догнать тебя. На самом деле она не может заставить тебя делать что-то.

Он уставился на меня, и на миг его крохотные глазки округлились от изумления, но потом Двалия дважды вытянула меня цепью, и Виндлайер подбежал к двери захудалого домишки и забарабанил в нее так, будто случился пожар или потоп.

Какой-то человек рывком открыл дверь и рявкнул:

– Что еще?! – Потом выражение его вдруг смягчилось, и он сказал: – Заходи, друг. Заходи переночевать.