Судьба убийцы

Во мне схлестнулись противоречивые чувства. Я хотел сам отомстить Слугам. А если Шут прав и моя дочь жива? А если она будет в Клерресе, когда разъяренная драконица набросится на него? Смогу ли я отговорить Тинталью? Способен ли Совершенный добраться до Клерреса быстрее, чем жаждущая мести драконица? Как я ни сомневался в том, что Би жива, я не мог знать этого наверняка.

– Ты собираешься отомстить Слугам?

– А что, по-твоему, я только что сказала? Ох уж эти люди! Все приходится повторять дважды, – проговорила она с бесконечным презрением. – Слушай же, пока я не пошла есть. Я буду говорить понемногу, чтобы твой умишко сумел это усвоить. Да. Я разрешаю тебе отправиться в Клеррес. Как ты нахально предположил, ты можешь добраться туда первым. В таком случае я разрешаю тебе убить столько дичи, сколько захочешь. Я не буду считать, что ты украл эту добычу у меня. Понимаешь ли ты, как неслыханно добра я к тебе?

– Да. Да, понимаю. Но мы выяснили, что моя дочь, возможно, все-таки еще жива. Что ее держат в плену в Клерресе.

Она обратила на мои слова не больше внимания, чем на жужжание мух над кучей навоза. Загон был прямо впереди. Мычащие, топчущиеся по кругу коровы и быки почуяли драконицу и прижались к стенкам загона. Тинталья голодно и яростно затрубила – без слов, насколько я мог понять, – и рванулась вперед. То, что она при этом не сбила меня насмерть хвостом, – не моя заслуга, а лишь удача.

И вот драконица уже рвет несчастных животных, которым некуда бежать, огромными когтями и зубами. Одну корову она схватила и высоко подбросила. Лант еле успел оттащить меня назад, прежде чем искалеченная туша рухнула на мостовую неподалеку. Пер смотрел на пиршество одновременно с ужасом и восхищением. Стражники, бежавшие впереди и расчищавшие драконице дорогу, ревели и хохотали, с азартом глядя на бойню. Увлекшись кровавым зрелищем, они подошли к загону гораздо ближе, чем казалось мне разумным.

– Пойдем. Пусть она поест, – сказал я Ланту и Перу.

Мы повернулись и пошли обратно по улице. Многие здания пострадали от ударов драконьего хвоста. Миновали погрузочную площадку, которую Тинталья походя разнесла в щепки. Я шел медленнее, чем надо бы, все еще стараясь отдышаться после бега.

– Господин, вы не могли бы сказать, о чем говорила драконица? – спросил Пер.

В горле у меня совсем пересохло после пробежки до жертвенного загона, поэтому я был краток:

– Она говорит, что разрешает нам отправиться в Клеррес и убивать его жителей. И она сама собирается отомстить им, когда прилетит туда.

Пер кивал, но было видно, что он ничего не понимает:

– Отомстить? Но за что?

– Подробностей она не рассказала. Видимо, обитатели Клерреса когда-то причинили вред нескольким драконам. Тинталья гневается на Айсфира за то, что он не покарал их. Она предупредила, что все люди в Клерресе – ее законная добыча, но милостиво позволила нам самим осуществить свою месть. Если мы попадем туда первыми.

– Возможно, черный дракон решил, что обрушить половину Аслевджала будет достаточным возмездием, – предположил Лант.

Я покачал головой:

– Тинталья так не считает.

– Но, господин! – Пер схватил меня на руку. – А если драконица прилетит в Клеррес первой? Янтарь говорит, что Би там. Ее же могут ранить или убить! Для драконов почти все люди на одно лицо. Вы сказали ей, что Би в Клерресе, чтобы драконица была осторожнее?

– Я упомянул об этом.

Лант шарахнулся в сторону: с неба вдруг спикировала Пеструха и опустилась на плечо Пера.

– Хеби! – объявила птица. – Сверкающая Хеби! Идем, идем, идем! Скор-р-рей!

И столь же стремительно, как приземлилась, она улетела назад, откуда явилась.

– А я и забыл, что сюда летит Хеби, – сказал я.

Пер пробормотал:

– Надо же умудриться – забыть о драконе. – И добавил громче: – Может, поспешим?

Чтобы не упасть лицом в грязь, я прибавил шагу. На лужайке у дворца уже вновь собралась толпа. Пер принялся проталкиваться сквозь нее, громогласно крича: «Дорогу принцу Фитцу Чивэлу! Расступитесь!» Я так запыхался, что не мог возразить. Аккуратная лужайка теперь выглядела как небрежно перепаханное поле. Посреди свежих борозд стояла Хеби. На ней была великолепная сбруя из красной кожи и меди, при помощи которой на спине драконицы крепился короб для наездника. От драконицы, как жаром от печки, тянуло голодом и усталостью. В глотке ее клокотало шипение, словно в огромном закипающем чайнике.

В галерее дворца стояли королева Этта, Кеннитссон и Уинтроу, а в стороне, на почтительном расстоянии от них, – Янтарь и Спарк. Между королевой и драконицей выстроились стражники с дубинками наготове. На несколько ступеней ниже стоял Элдерлинг в алых доспехах и кожаной перевязи, и высокий рост позволял ему смотреть на королеву, не задирая головы.

– Рапскаль здесь! – воскликнул Пер с удивлением и испугом.

Пока мы пробирались к крыльцу, обходя Хеби по широкой дуге, Элдерлинг говорил, величественно размахивая руками: