Судьба убийцы

И тут раздался шепот, тихий, как дыхание ветерка:

– Прилкоп? Ты жив? Ты жив!

– Кто здесь? – спросил Прилкоп. Голос его был исполнен подозрительности.

– Друг! – Послышался смех, мягкий, как первые капли дождя. – Друг, который кутается в твой подарок. У меня есть ключи надзирателя. Я выведу тебя отсюда!

Металл тихо заскреб о металл.

– Любимый? Это ты? – В словах Прилкопа звучало ликование.

– Да. И я счастлив, что нашел тебя, однако мне нужно разыскать еще кое-кого. Малышку, девочку по имени Би.

Любимый? Друг отца, нищий с ярмарки? Шут? Я вскочила, бросилась к решетке и прижалась к ней, чтобы выглянуть в коридор. Но там никого не было. И при этом я отчетливо слышала позвякивание ключей. Внутри меня встрепенулся и насторожился Волк-Отец. Мы всматривались.

Прилкоп заговорил шепотом, губы его дрожали от восторга.

– Эти ключи не подходят, старый друг. Ими можно отпереть другие камеры, но не мою и не камеру Би. Но Би здесь, и у нее…

Вдруг в обоих концах прохода резко распахнулись двери. Голос Капры громко скомандовал:

– Идите плечо к плечу! Машите дубинками с силой! Не останавливайтесь, пока не окажетесь нос к носу со своими товарищами! Чужак здесь!

– Но… – начал было кто-то.

– Вперед! – заверещала она. – Быстро, бегом! Бейте поверху, бейте понизу! Я знаю, что он здесь! Доверяйте дубинкам, а не своим глазам! Вперед!

Кто-то невидимый тихо охнул от ужаса. Раздался шорох, будто он шаркнул по полу. Потом на миг я увидела ногу – только ногу, без тела. Кто-то невидимый, похоже, пытался вскарабкаться по гладким прутьям клетки напротив Прилкопа. Я могла разглядеть только рябь на его месте, как марево над костром. Он быстро взбирался по решетке, мелькнули ступни, которыми он цеплялся на прутья, всколыхнулся и пропал из виду край бабочкового плаща.

– Вон он! – крикнул стражник, и они побежали по коридору.

Я попятилась, когда их дубинки загремели о прутья решеток. Я услышала, как вскрикивают от удивления и страха другие пленники, а потом, когда стражники добрались до моей камеры, в коридоре раздался жуткий звук удара дубинки о тело и резкий крик боли. Волк-Отец яростно зарычал, мое сердце бешено заколотилось, словно волк, живущий во мне, попытался вырваться наружу.

– Он здесь, он упал! – крикнул стражник.

На миг я увидела человека, лежащего на полу перед моей клеткой, а потом он вдруг подтянул колени к груди и пружинисто вскочил. Одного стражника человек ударил основанием ладони в челюсть, так что тот стукнулся затылком о решетку позади. Любимый вертелся, плащ вился вокруг него, и я видела лишь отдельные части его тела. Вот рука схватила дубинку стражника и резко толкнула ее вверх, ударив солдата под подбородок, и тот с бульканьем повалился навзничь.

Будь противников только двое, думаю, Любимому удалось бы сбежать. Но стражник, шедший во втором ряду, с силой взмахнул дубинкой, удар достиг цели, и Любимый упал. Он перекатился на четвереньки, и плащ вновь укрыл его от взглядов. Но теперь враги знали, где он. На невидимку градом посыпались удары.

Капра остановила их:

– Хватит! Хватит! Не убивайте его. У меня есть к нему вопросы. Много вопросов.

Я вжалась в дальнюю стенку своей тюрьмы. Я задыхалась и никак не могла отдышаться. Капра растолкала стражников, которые стояли, азартные и растерянные, как гончие, которым не дали прикончить добытого зверя. Капра посмотрела вниз, пнула что-то на полу. Потом подняла глаза, мазнула взглядом по моей камере и повернулась к Прилкопу.

– О! – весело воскликнула она. – Что это я вижу? Крыло бабочки? Я читала этот сон, я даже видела его сама. Подойди, Прилкоп, взгляни, как сбываются твои сны.

И хотя она обращалась к Прилкопу, не он, а я первой бросилась вперед и прижалась к решетке, когда Капра наклонилась и подняла нечто, выглядевшее как крыло бабочки. Когда она стащила удивительную материю, я увидела, как сбывается мой сон. На полу лежал человек с бледной кожей. Босой, одетый под плащом во все черное. Из руки у него выпала связка ключей. Из рассеченной брови и разбитого носа текла кровь. Глаза его были полузакрыты. Он не двигался. Прилкоп громко застонал от отчаяния. Я не издала ни звука лишь потому, что у меня перехватило дыхание.

Капра шагнула вперед, встала рядом с ним и подняла глаза на Прилкопа. Ее старушечий голос прозвучал почти напевно, когда она сказала:

– Мои сны до сих пор самые точные. Вот он. Человек-бабочка, ловец, которого мы словили. Да брось, не пытайся скрыть, как ты потрясен! – Она игриво покачала головой и добавила с напускным огорчением в голосе: – Вот только меня печалит, что ты так и не понял, с кем нужно дружить. Это было неправильное решение, Прилкоп. Боюсь, придется тебе напомнить, что не подчиняться мне всегда больно.