Судьба убийцы

Спарк окинула его оценивающим взглядом, сняла с пояса нож и протянула ему. Он принялся вяло ковырять раствор.

– Я правда думал, что мне придется выбирать между вами, – тихо сказал Шут. – Ее сон про оленя и пчелу на весах…

– И все же я здесь, живой, а врагов отделяют от нас груды дымящихся обломков. Возможно, я все еще Изменяющий и могу менять даже то, что суждено. Я пока не умер – и не собираюсь. Я отвезу Би домой, в Олений замок. Ее будут растить как принцессу, а ты будешь рядом, чтобы учить ее и помогать советом. Старшая сестра окружит ее любовью, а Би сможет играть со своей маленькой племянницей.

Трое освобожденных Белых встали и подошли к стойке с орудиями пыток. Выбрав себе инструменты, они присоединились к Ланту, Спарк и Перу возле стены. Меня аж замутило от иронии происходящего.

– И мы будем жить долго и счастливо? – спросил Шут.

Я смотрел, как падают на пол крошки раствора.

– Хотелось бы.

– И мне. Я очень на это надеюсь. Хотя надежда слабая.

– Верь в нас, иначе мы пропали.

– Фитц, любовь моя, в этом-то и беда. Я всем сердцем верю снам Би.

Я открыл было рот, чтобы ответить ему, но передумал. А потом меня посетила жуткая мысль.

– Флакон Серебра, который ты украл из нашей каюты. Его забрали Слуги?

– Да, я украл его, – признал Шут. – Чтобы сдержать обещание. А ты что думал? Что я собираюсь употребить его сам?

– Я боялся этого.

– Нет. Я даже не взял его с собой. Сказал Эйсыну, чтобы…

Би рядом со мной зашевелилась. Она подняла голову и убрала свою руку, лежавшую в моей. Но нить Силы, связующая нас, не порвалась, только сделалась тоньше. Интересно, чувствует ли это Би? Она глубоко вздохнула, посмотрела на меня, потом на Шута. Он улыбнулся ей так, как на моей памяти не улыбался никому. Шрамы на лице от улыбки растянулись, но полуслепые глаза осветились нежностью. Би уставилась на него и крепче прижалась ко мне.

И, глядя на Шута, она тихонько сказала:

– Мне приснился сон.

Шут протянул руку в перчатке и погладил Би по голове:

– Хочешь рассказать его мне?

Она покосилась на меня, и я кивнул.

– Я сижу у костра с папой и волком. Он очень старый. Он рассказывает мне разные истории, а я записываю. Но мне почему-то очень грустно. Все горюют. – В конце она добавила, подводя черту: – Мне кажется, этот сон сбудется почти наверняка. – И с тревогой посмотрела на меня.

Я улыбнулся ей:

– По-моему, очень хороший сон. Я бы только убрал оттуда твою грусть.

Она нахмурилась, явно досадуя на мое невежество:

– Но, папа! Я не создаю сны. Я не могу их менять. Они просто снятся мне.

Я засмеялся:

– Я знаю. С Шутом вечно та же история. Иногда он бывает совершенно уверен, что его сон сбудется. – Я пожал одним плечом и усмехнулся, глядя на нее. – А потом я делаю так, чтобы он не сбылся.

Би изумленно вытаращила глаза:

– Ты так можешь?

– Он – мой Изменяющий. Он меняет будущее. Порой так, как мне и вообразить не дано, – с грустью признался Шут. – И очень часто я был ему благодарен за это. Би, я многому должен научить тебя. Про Изменяющих, про сны, про…

– Прилкоп сказал, что моей Изменяющей была Двалия. Она пришла и перевернула мою жизнь. Она изменила меня саму. Тем самым она сделала возможными перемены, которые создала я. А я убила ее. Я убила свою Изменяющую. – Би подняла глаза на меня. Они были голубые, как незабудки, волосы бледными локонами облепили голову. – Ты знаешь, что я убивала людей? И я сожгла все сны, чтобы Слуги больше не могли использовать их во зло. Папа, я Разрушитель.

Ее слова лишили меня дара речи. А она тихо-тихо спросила:

– Ты можешь изменить это ради меня?

– Ты – Би, ты моя малышка! – с яростью сказал я. – И это никогда не изменится!

Би вдруг резко повернула голову, и я проследил за ее взглядом. К нам медленно ковыляла еще одна узница; каждый раз, ступая на исполосованную ударами плети ногу, она морщилась от боли.

– Ты мне снилась, девочка, – сказала та и улыбнулась нам потрескавшимися губами. – В моем сне ты была соткана из пламени. Ты принесла войну туда, где войн никогда не было. Огненным мечом ты отсекла прошлое от настоящего, а настоящее – от будущего.

Прилкоп двинулся к нам, на лице его была тревога.

Белая подковыляла ближе:

– Я Кора, сопоставитель. Я работала в библиотеке со свитками. У меня был прелестный маленький домик. Но однажды я пролила чернила на старинный документ. Я знала, что мне за это положено наказание. Но я знала и то, что потом вернусь к своим перьям, чернилам и хорошему пергаменту. А вечерами снова буду отдыхать, пить вино и петь под луной. Но явилась ты. И разрушила все! – Последние слова она пронзительно выкрикнула, бросившись на Би.