Судьба убийцы

Со следующего дня я проводила по нескольку часов за уроками и еще несколько – в обществе королевы. Мне следовало выучить имена всех герцогов и герцогинь и их детей тоже, их фамильные цвета и гербы. Ужинала я всегда в пиршественном зале внизу, сидя по левую руку от Неттл и Риддла.

По утрам я сидела в покоях королевы. Мне сказали держать спину прямо, заниматься вышиванием, вязанием или прядением, как и сама королева, и прислушиваться к беседе ее придворных дам. Меня усадили рядом с леди Шайн. Мы обе все внимание уделяли рукоделию, так что было не до разговоров. Но на третий день королева Эллиана сказала, что пойдет отдохнуть, и попросила продолжать работу без нее. Едва за ней закрылась дверь, как я почувствовала себя хлебной коркой, брошенной в курятник.

– Какие у вас чудесные золотые локоны, леди Би! Вы будете их отращивать?

– Это правда, что вас держали в рабстве в Калсиде? – шепотом спросила какая-то сплетница.

– Каким удивительным швом вы вышиваете эти цветы! Не научите ли меня ему?

– Лорд Фитц Виджилант говорит, что вы самая храбрая девочка, какую он видел. Он такой очаровательный! Не хотите ли вы с ним как-нибудь вечером присоединиться к нам с леди Клемент за игрой?

– Мы так мало знаем о ваших приключениях, – хищно улыбнулась леди Фикенд. – Страшно подумать, каково пришлось такой юной девочке, как вы, и нашей дорогой леди Шайн в когтях этих чудовищ!

Леди Вайолет, покосившись на Шун, добавила:

– Леди Шайн нам почти ничего не рассказывает о том дне, когда на Ивовый Лес напали. Должно быть, вы были в ужасе! Говорят, калсидийцы нисколько не щадят женщин, когда нападают и грабят. А она провела у них в плену много дней. И ночей!

Я взглянула на Шун. Подбородок ее дрогнул, но она упрямо стиснула зубы.

– Это было тяжелое время, и я не хочу вспоминать о нем, – напряженно проговорила она.

Я поняла, что ее тут недолюбливают, и леди Вайолет только и ждет, как бы заставить ее осрамиться. Леди Вайолет была хорошенькая, но уступала в красоте Шун, с ее ярко-зелеными глазами и длинными локонами, да и фигура у нее была не так хороша. Я начала учиться замечать такие вещи, оказавшись при дворе.

Леди Вайолет накинулась на меня:

– Но малышка Би, конечно же, расскажет нам много интересного. Чем вы подкупили этих бессердечных злодеев, что они оставили вас в живых?

Она говорила таким тоном, будто надеялась выудить из меня какую-нибудь отвратительную тайну.

Я пригвоздила ее взглядом к месту.

– Меня зовут леди Би, – сказала я, и несколько других дам тихонько прыснули.

Одна поглядела на меня с сочувствием и уткнулась в шитье.

Стараясь подражать голосом Неду, когда он вел рассказ, я проговорила:

– Я оставалась в живых, потому что Шайн защищала меня. Когда я болела, она выхаживала меня. Когда я мерзла – делилась со мной одеялами. Она заботилась, чтобы у меня была еда. Рискуя жизнью, она помогла мне бежать. – Мой голос будто сам собой нашел нужную интонацию. Я умолкла, выждала, сколько нужно. – Она убила человека ради меня. И сбежала, чтобы найти моего отца и помочь ему разыскать мой след. У нее сердце львицы. – Я встретилась взглядом с зеленоглазой Шун и улыбнулась леди Вайолет. – Если ее ранят, мне будет больно. А если мне будет больно, принцесса Неттл узнает.

– Ну и ну! – надменно воскликнула леди Вайолет. – У котенка, оказывается, есть коготки!

Дамы закудахтали, словно куры, которым бросили горсть зерна.

– У пчелы есть жало, – поправила я. Наши глаза встретились. Леди Вайолет оскалилась, но я довольно улыбнулась. У нее вообще не было стен. – Куда с большим интересом, чем мою историю, мы бы послушали ваш рассказ о вчерашнем свидании. С господином в зеленом дублете и со слишком сильно напомаженными волосами.

Шун вскинула ладонь к губам, но у нее вырвалось не аханье сплетницы, а веселый смешок.

– Это неправда! – Леди Вайолет порывисто встала, шурша юбками, словно крыльями, и бросилась из комнаты. У дверей она обернулась и зло посмотрела на меня. – Вот что бывает, когда простолюдинок допускают в общество благородных леди! – И выскочила в коридор.

Я не могла допустить, чтобы ее слова ранили меня. Или Шун. Поэтому я хихикнула и сказала, повернувшись к Шун:

– Она удрала, как перепуганная курица, верно?

Нервные смешки разошлись по гостиной, словно круги по воде. Я поняла, что леди Вайолет тут уважают, но любить не любят. И мы, безусловно, еще скрестим с ней клинки.

Шун расправила плечи, осторожно сложила рукоделие в корзинку, стоявшую у ее ног, встала – куда более грациозно, чем леди Вайолет, – и протянула мне руку:

– Идем, маленькая кузина. Не прогуляться ли нам по Женскому саду?

Я тоже сложила вышивание:

– Мне говорили, что фиалки в этом саду так и благоухают[1].

На этот раз смешки среди дам прозвучали не так пугливо.

Мы вышли из комнаты, и никто не последовал за нами. Но Шун все равно, оглянувшись, шепнула мне:

– Быстрее!