Судьба Убийцы

- Я не ... Я не думаю, что ненавижу его. Я имею в виду Кеннитсона. И я не осуждаю сына за деяния отца, - Альтия пыталась облечь мысли в слова, будто не слыша, что говорит ее сын. - Думаю, я выше этого. И он - не его отец. Хотя я не нахожу его очаровательным, - она посмотрела в сторону Брэшена и выпрямилась. На ее лице и в голосе снова появилась уверенность. – Однако меня беспокоит то, что он может пробудить в Совершенном. В Проказнице так много от моего отца. Так много от моей бабушки в фамильном корабле Вестритов, - она медленно покачала головой. - Я всегда знала, что Кеннит должен быть частью Совершенного. Он был Ладлаком, и семья Ладлак владела Совершенным в течение нескольких поколений. И мы оба знаем, что Совершенный поглотил все издевательства, которые Игрот причинил Кенниту, всю обиду и несправедливость. Во времена Игрота на палубах корабля было пролито столько крови, столько жестокости, боли и страха впиталось в его доски. И когда Кеннит умер, наш корабль впитал все, чем Кеннит жил с тех пор, как покинул Совершенного. Я надеялась, что Совершенный... пережил это. Перерос. Как дети перерастают юношеский эгоизм и учатся сочувствию к другим. Я думала ... - ее голос умолк.

- Мы все хороним что-то внутри себя, - сказала Янтарь, заставив меня вздрогнуть. Она смотрела перед собой, не на Альтию, но я чувствовал, что она вторглась во что-то личное. - Мы думаем, что справились с этим. Пока оно не вспыхивает снова.

Ее рука лежала на манжете моей рубашки, и я почувствовал ее дрожь.

- Что сделано, то сделано, - резко бросила Альтия. - Пора встретиться с этим лицом к лицу.

Она взяла Брэшена за руку, и промелькнувший между ними взгляд напомнил мне двух воинов, встающих спина к спине в бою. Когда они вышли, Бойо и Клеф проследовали за ними, словно это была официальная процессия.

- Веди меня, - потребовала Янтарь.

Мы шли за ними вслед, а Лант, Спарк и Пер за нами. Позади нас шли те несколько членов экипажа, которые решили остаться на борту, несмотря на то, что Совершенный мог с ними сделать.

Фонари освещали мачты и носы судов, стоящих на якоре в гавани, взошла луна. Неверный свет скрадывал угловатые лица в завесе теней. Но вот лунный свет выхватил Совершенного, и его лицо было полно нежности. Это походило на застывшее кукольное представление. Носовая фигура Совершенного извернулась, чтобы любоваться сыном Кеннита на своей палубе, и я видел в профиль его улыбку. Его тезка стоял спиной к нам, широко расставив ноги и сцепив руки за спиной. Его поза говорила мне скорее о терпении, чем о благоговейном трепете.

Позади него стоял Уинтроу, а рядом - грузный мужчина с редеющими волосами, но с густой седой бородой. Он был одет в свободные штаны, заправленные в высокие сапоги, и широкий пояс, охватывающий столь же выдающееся брюшко, к которому был пристегнут изогнутый меч. Рубашка была такой белой, что, казалось, сияла при лунном свете. Мужчина хмурился, скрестив руки на груди. Он внезапно напомнил мне Блэйда. Некоторые старые воины, как хорошее оружие. Их шрамы становятся патиной опыта и мудрости.

Совершенный заговорил:

- Так ты отправишься со мной? Поплывешь со мной в последний раз, прежде чем я стану драконами, которыми всегда был?

Его вопрос, казалось, удивил Кеннитсона:

- С радостью! Я не могу придумать лучшего способа провести время. Меня утомили уроки геометрии, навигации и языков. Зачем они учат меня звездам, если мне никогда не разрешают плавать под ними? Да, я поплыву с тобой. И ты расскажешь мне истории о моем отце, каким он был в моем возрасте.

В глазах корабля проскальзывал отчетливый драконий блеск. Я думал, что он откажет мальчишке, но его голос звучал рассудительно:

- Возможно. Думаю, ты уже готов их услышать.

Кеннитсон рассмеялся:

- Корабль, я - Парагон, принц Пиратских островов! Разве ты не понимаешь, кем является сын Кеннита? Я следующий в очереди на трон, - свет, коснувшийся его лица, следовал за жесткими линиями его улыбки. - Я приказываю. Я не прошу.

Совершенный отвернулся от него и заговорил над водой:

- Не на моей палубе, Кеннитсон. Никогда на моей палубе.

- И ты никуда не уезжаешь, Парагон Кеннитсон, - твердо добавил Уинтроу. - Соркор приехал, чтобы отвезти тебя в твои покои. Уже сейчас тебе следовало бы одеваться для вечеринки с карточной игрой с сановниками с Островов Пряностей. Твоя мать, королева Этта, ожидает, что мы оба будем там, и мы опоздаем, если не уйдем отсюда сейчас же.

Кеннитсон медленно повернулся к Уинтроу:

- Сочувствую вам, главный министр, потому что вы столкнетесь с ее гневом в одиночку. Но это так. Когда я сегодня вечером вернусь во дворец, я намереваюсь собрать вещи для морского путешествия, а не наряжаться для игры в карты с дамой, которая ржет, словно лошадь.

Наступило молчание. Затем Соркор сказал Уинтроу:

- Я пытаюсь припомнить, когда в последний раз избил его до крика. Думаю, что он созрел для следующего раза.

Принц скрестил руки на груди и выпрямился.