Судьба венценосных братьев. Дневники великого князя Константина Константиновича

Одиннадцать дней спустя Мраморный дворец принимал самых заслуженных, почетных академиков. Однако мало кто из них был известен научными трудами (у большинства их вовсе не существовало). Это были бывший председатель Комитета министров граф П. А. Валуев, адмирал СИ. Зеленый, вице-председатель Русского географического общества П. П. Семенов, бывший министр иностранных дел Н. К. Гире, бывший министр путей сообщения К. Н. Посьет, историк русского флота Ф. Ф. Веселый, секретарь Государственного совета А. А. Половцев, председатель Российского общества Красного Креста генерал М.П. фон Кауфман, председатель департамента законов барон А. П. Николаи, министр государственных имуществ М. Н. Островский, военный министр П. С. Ванновский, начальник Главного штаба Н. Н. Обручев.

Прием прошел чинно и скучно, как и следующий – для членов-корреспондентов Академии.

Чем пришлось заняться в первую очередь президенту? Разбором жалоб и сплетен академиков друг на друга. Здесь-то и проявилась его мудрость. Константин Константинович понял, что самостоятельно, без подсказки разбирая дела, наделает массу глупостей и не принимал на первых порах ни одного решения, не посоветовавшись со всезнающим полковником П. Е. Кеппеном или своим бывшим учителем по политэкономии, старейшим академиком В. П. Безобразовым.

Президент активно занялся улучшением финансирования Академии. В 1890 году была создана комиссия под его председательством по пересмотру устава Академии, не менявшегося с 1836 года. С 1 января 1894 года было введено новое штатное расписание, по которому ординарный академик ежегодно получал 4200 рублей, экстраординарный – 3000 рублей. Константин Константинович за свою должность президента не получал ничего, кроме тысячи рублей в год столовых денег. Следующее штатное расписание, где вновь было увеличено ассигнование на Академию, вступило в силу с 1 июля 1912 года.

По ходатайству Константина Константиновича была учреждена академическая комиссия по распределению пособий и пенсий между нуждающимися учеными, их вдовами и сиротами (50000 рублей в год). Благодаря Академии и ее президенту в 1903 году отменили глупейшее постановление сорокалетней давности о запрещении в литовских губерниях печатания книг латинским шрифтом (разрешалось только кириллицей). В 1900 году Академия, несмотря на сопротивление Святейшего Синода, добилась издания Священного писания на украинском языке. В том же году Академия добилась своего освобождения от обязанностей давать «заключения» о книгах, признанных политически вредными. В 1911 году по ходатайству Константина Константиновича у наследников Льва Толстого правительство выкупило Ясную Поляну.

Конечно, многое великий князь не сумел сделать не только из-за враждебности к Академии, как либеральному учреждению, большинства высших чиновников, но и по своему мировоззрению, ибо он почитал себя обязанным честью и правдой служить российским государям Александру III и Николаю II, а они неоднократно высказывали неодобрение свободомыслию академиков.

Так, к примеру, 27 января 1905 года в петербургской газете «Русь» опубликовали статью, подписанную 342 учеными (из них семнадцатью академиками), в которой говорилось, что «правительственная политика в области просвещения народа, внушаемая преимущественно соображениями полицейского характера, является тормозом в его развитии, она задерживает его духовный рост и ведет государство к упадку».

Несмотря на то, что Константин Константинович сам неоднократно высказывал подобные мысли, появление крамольной статьи в столь трагический для России год он посчитал действием против государя и самодержавия и послал шестнадцати академикам (имя семнадцатого – В. О. Ключевского – значилось среди подписавших статью профессоров Московского университета, а не членов Академии) циркулярные письма с выражением своего неудовольствия их поступком.

В то же время великий князь не раз бросался в бой, защищая свободомыслие. Когда в 1913 году член-корреспондент Академии И. А. Бодуэн де Куртенэ за брошюру «Национальный и территориальный признак в автономии», где говорил о неизбежной катастрофе в случае дальнейшего ущемления прав народов окраинных территорий России, был посажен на два года в петербургскую тюрьму «Кресты», именно Константин Константинович добился уменьшения наказания до трех месяцев заключения.