Судьба высокая 'Авроры'

Лев Андреевич вспомнил, сколько авроровцев сложили головы на воде и на суше, скольких разбросала жизнь по стране. Морякам-балтийцам без колебаний доверили важнейшие участки возрождения разрушенного хозяйства России... Поленов понимал: прежде всего предстояло определить масштаб работ по восстановлению "Авроры" и принять "законсервированный крейсер у Кронштадтского порта. Вместе с ним в чрево корабля спустились старые авроровцы: машинный механик Андрей Григорьевич Тихонычев и ревизор Трифон Наумович Максимов. Не спеша осмотрели они котлы и машины, рефрижераторное отделение, мастерские, сушилки, артпогреба. Дел предстояло невпроворот. Правда, главные машины были отремонтированы на Франко-русском заводе перед Октябрем. Тогда же заменили на "Авроре" котлы. Крейсер спешно хотели ввести в строй и, чтобы ускорить дело, установили на нем котлы, предназначавшиеся для царской яхты "Штандарт".

И все-таки ремонт и восстановление огромного корабля казались затеей почти нереальной. Без средств. Без помощи заводов. С командой в... четырнадцать человек.

Первые признаки жизни на крейсере появились, когда из круглых глазниц иллюминаторов выползли на свет божий изогнутые трубы буржуек. Из них по вечерам вырывался дым, вспугивая мрак морского "кладбища", вылетал рой искр. В каютах топили.

Вскоре к борту "Авроры" подошло посыльное судно "Коршун". Ему отводилась роль отопителя, своеобразного донора. Пар с маломощного "Коршуна" пустили в магистраль для отопления кормового отсека. Когда в трубах защелкало, когда запах горелой краски наполнил отсек, авроровцы поверили: кораблю возвращается жизнь. Выстуженное, холодное тело крейсера обрело тепло!

Первую радость поспешили омрачить первые морозы. За ночь гавань словно застеклили - она покрылась ледяной коркой. Минули еще день, другой, вслед за своей разведкой, за слабыми заморозками, зима двинула главные силы невиданно лютую стужу.

"Коршун" трудился день и ночь, но пара не хватало, вода в авроровском паропроводе, схваченная жестоким морозом, образовала ледяные пробки.

Андрей Григорьевич Тихонычев и его помощники работали без передышек. Факелы из пакли, смоченные керосином, яростный огонь паяльных ламп жарко лизали стылые трубы, отогревая их.

Проблема тепла была проблемой номер один. В ту зиму половина команды оказалась без обуви. Выйти на верхнюю палубу означало обморозить ноги.

Быт был трудный, приварок - скудный. В судовой баталерке хранились пшено, селедка и вобла, которую матросы прозвали "карие глазки". Стоило появиться коку, как сыпались колючие реплики:

- Что-то ты взмок, браток! Наверное, опять готовишь "карие глазки"?

И все-таки дело подвигалось. Пустили первый котел. Теперь уже не пар "донора" - свой пар побежал по трубам, свой огонь клокотал в топках.

Пополнилась команда. Лев Андреевич собирал авроровцев: снова пришли на борт своего корабля кочегарный старшина Киров, трюмный машинист Крючков, писарь Некрасов.

Убедившись в жизнеспособности команды, командующий разрешил взять на бывших царских яхтах "Штандарт" и "Полярная звезда" инструменты и оборудование. С яхт перекочевали на "Аврору" электроарматура, манильские тросы, высококачественные лаки и краски.

Торжественно и бережно пронесли в кают-компанию пианино, зеркально сверкающее черным лаком. На его блистающей поверхности отражались лица матросов.

Боцман Клочков на царском инструменте одним пальцем отбил мелодию "Интернационала".

Матросы улыбались: новое время - новые песни!..

23 февраля 1923 года - официальная дата второго рождения "Авроры". Об этом сообщила газета "Красный Балтийский флот":

"Флаг и гюйс поднять!"

Оркестр играет "Интернационал". На кормовом флагштоке "Авроры" развертывается ярко-красный флаг, на гюйс-штоке - пестрый гюйс.

"Аврора" подняла флаг!

"Аврора" снова в рядах пролетарского флота".

Ремонтные работы продолжались. Правда, крейсер покинул "кладбище" в Военной гавани, его перевели в док "трех эсминцев". Здесь предстояло привести в порядок гребные винты, кингстоны, подводную часть корабля.

На помощь команде пришли курсанты-комсомольцы - пополнение, откликнувшееся на призыв V Всероссийского съезда комсомола. В междудонных отсеках и в трюмах корабля стало многолюднее.

Однако каждый новый день рождал новые заботы. Поленов с боцманом Клочковым все чаще ходил на двойке по кронштадтским гаваням, выискивая недостающие для ремонта детали. Требование "все делать своими силами" оставалось назыблемым.

Немало хлопот выпало на долю Льва Андреевича из-за якорей. Надо было достать три становых якоря.

Но где?

Еще в 1916 году, когда "Аврора" шла из Свеаборга в Рижский залив для участия в десантных операциях, все, без чего можно было обойтись, сгрузили с крейсера. Оставили в Свеаборгском порту и запасной становой якорь.

Второй якорь оборвался в Неве и был потерян. Год спустя потеряли и третий якорь, когда крейсер вели на кронштадтское "кладбище".