Судьба взаймы

Варя открыла. Перед дверью стоял помятый Василий, сын Пантелеевны.

– Вы приехали, это очень хорошо, – сказала Варвара вместо приветствия, хотя с ней здороваться никто и не собирался.

Василий поднял на нее мутные глаза, размытые, с неуловимым, нечетким взглядом.

– Как мама? – спросила Варя.

– Мама всё, – ответил Вася, – нет мамы.

– Как это? Что вы имеете в виду?

– Умерла мама, – ответил он, и Варе показалось, что он собирается заплакать.

– О боже, какое несчастье, – вздохнула девушка, искренне огорчившись плохому известию. – Как же так? Разве все было так плохо?

– Инсульт какой-то там сложный, – объяснил Василий, – ничего не смогли сделать. Сказали, возраст, мол. Кошка ее у тебя?

– Да, вы хотите забрать?

– Нет, куда я ее теперь дену? Ею же заниматься надо. Я, собственно, об этом спросить хотел. Ну, про Аришку. Мама ее очень любила.

– Она просила меня взять ее на время болезни, я забрала. Ах, какое несчастье.

– Слушай, Варя, давай по капельке, а? А то мне тяжело как-то. У меня есть, – сказал Вася и достал откуда-то бутылку самого что ни на есть примитивного коньяка.

– Заходите, – пригласила Варвара, – но у меня слабо с закуской.

– Я сейчас, через минуту…

Василий бросился в свою квартиру и через минуту принес банку сомнительного паштета и палку на удивление хорошей колбасы – видно, достал из материного холодильника.

Сели, выпили. Помянули старушку добрым словом, Варя всплакнула. Аришка будто почувствовала неладное, пришла в кухню, стала тревожно вертеться между ног, мяукать, заглядывать в глаза. Варя взяла ее на руки, погладила пушистый животик, поцеловала мокрый нос, потерлась о щечку, прошептала что-то утешительное. Аришка вроде успокоилась.

– Спасибо тебе за кошку, – сказал Вася. – Ты не думай про меня плохо, я не такой конченый, как считала мама. Просто мне не везет. Но я ее любил, мне просто стыдно было показываться ей на глаза. Поможешь с похоронами? Вернее, с поминками… Я тебе денежку дам, ты пригласи кого-то, чтобы пироги купили, холодец или что там на поминках едят.

– Я все сделаю, не волнуйтесь.

– Да ты мне не выкай, я персона не слишком важная.

– Хорошо, Вася, ты не волнуйся, я все сделаю, я твою маму очень уважала. Чем смогу – помогу.

– Спасибо, хорошая ты девушка. Скверно, что одинокая. Хотя у нас в России всегда так: чем лучше женщина, тем меньше на нее охотников. Ты меня прости, ладно?

– За что?

– Да лезу вот не в свое дело. Уж сколько раз себе обещал, но язык-то без костей. Не может за зубами держаться, вечно ему там тесно. Просто обидно, когда видишь, как за всякой стервозиной собачьи свадьбы выстраиваются. А хорошие девушки в одиночку детские коляски таскают. Доброта в наше время низко ценится. Или не ценится совсем.

– Ну, Вась, может, те, за кем свадьбы выстраиваются, красотки какие-нибудь невозможные. А мне вот бог красоты не дал. Вы же, мужчины, глазами любите, так что…

– Вот еще глупости какие! – фыркнул Вася. – Ты просто себе цены не знаешь. Ты очень даже хорошенькая. Тебе скромность мешает. Бывает, что она не украшает, как ни странно. Но что-то я опять в дебри полез, куда не просили.

– Да ладно, расслабься, я не обижаюсь, – сказала Варвара и встала из-за стола, показывая гостю, что его визит подошел к концу.

Вася понял и тоже не обиделся – бутылка была уже пуста.