Судьба-злодейка

– Кстати, почему этот замечательный Мишель не женился на тебе? Не хотел воспитывать чужого ребенка?

Марина удивилась:

– Кто? Мишель? А с чего бы ему на мне жениться? Ты что! У нас отношения были другого рода. Он совсем иначе ко мне относился. Как к младшей сестренке. И помогал, как мог. Он, кстати, потом женился. По любви, между прочим. Жена у него замечательная. Валя. Тоже музыкант. И они быстренько, одного за другим, родили двух пацанов. Такие мальчишки славные! Тоже музыкально одаренные. Ну еще бы, с такими родителями! Мы сразу начали общаться семьями. Мила считала себя старшей сестрой этих карапузов. Так что ее положение было все-таки лучше, чем мое когда-то, в детстве. Пока жива была моя бабушка, я была под ее крылом, а как бабушки не стало, я осталась практически одна. Из-за матери с нами никто знаться не хотел, даже соседи сторонились. А у Милы была и мама нормальная, и бабушка, и два брата – как она считала. Валю с Мишелем она звала, конечно, тетей и дядей. Так что чувствовать себя ущербной, обделенной у нее причин не было. В общем, пока я была в декрете, мы проживали те деньги, что я выручила за продажу домика деревенского. Мы не шиковали, так что хватило. А когда Милочке исполнилось полтора года, ее уже можно было отдавать в ясли. И я вернулась на прежнее место работы, в ясли-сад. Только уже не ночным сторожем, а нянечкой. Попросилась в Милочкину группу. Заведующая пошла навстречу. Так что мы с дочкой не расставались совсем: и в садике вместе, и дома вместе. Жизнь стала налаживаться. Зарплата нянечки, конечно, мизерная. Зато на еду тратиться не надо было: мы с Милой целый день в садике кушали, а вечером я остатки домой приносила.

Роман брезгливо сморщил нос:

– Объедки, что ли?

Марина удивилась:

– Зачем объедки? Кухня выдавала на группу много еды, дети всё не съедали. В кастрюлях много оставалось: и суп, и гарниры. По счету выдавали только штучные продукты: яйца вареные, пирожки, котлеты. А каши и макароны были в избытке. Ну какой смысл хорошие продукты выбрасывать, а потом дома варить точно такую же кашу? Так я на работу с банками ходила. Ты не знаешь, конечно, но я точно так же делала в школе. Нам же с матерью надо было что-то есть… Поварихи знали мою ситуацию и не отказывали. И здесь мне этот опыт пригодился. В других группах нянечки остатки из кастрюль на помойку несли. А я – домой, еще и Раису Петровну подкармливала. И ничего стыдного в этом не видела. Какие у нас доходы были, сам подумай: ее пенсия и моя зарплата. И там, и там – мизер. А ей лекарства нужны, а Милочке – одежда. Дети из всего вырастают молниеносно! Я даже не стеснялась брать одежду у деток постарше. Они же растут, а одежду мамы выбрасывают. Или отдают тем, у кого дети помладше. А я возьму, постираю, подошью, сделаю ей по росту. Так она у меня была завидной невестой: столько одежды красивой!

Марина засмеялась теплым смехом. Ей было радостно погружаться в воспоминания. А Роману становилось всё хуже. Получается, пока он по заграничным курортам отдыхал и машины менял каждый год, любимая женщина тянулась из последних сил, а единственная дочь была вынуждена довольствоваться объедками и обносками. Ладно, сама Марина это так не называет, но ведь по сути – так и есть! Ах, Полынин, ах, мерзавец… Вдруг закралась спасительная мыслишка: может, не такой уж мерзавец? Не знал ведь просто… Но тут же сам себя одернул: во-первых, не хотел знать, действительно, на тот момент был не готов к семейным заботам. Во-вторых, всё сделал для того, чтобы Марина скрыла от него факт рождения ребенка. Сам виноват, тут она права.

– Ты до сих пор няней работаешь?

– Нет, давно уже нет. Но работала долго. Когда Мила в школу пошла, я тоже хотела устроиться туда, чтобы она на виду была все время. Но потом так поразмыслила… Кем я могу там работать? Поломойкой? Хватит уже, наработалась школьной уборщицей, полжизни на это убила! И еще мне не хотелось, чтобы Милу дразнили. Уж я-то хорошо знаю, как относятся к таким детям… Она бы сразу попала в изгои, я этого боялась. И осталась на прежнем месте. И у Милочки всё было хорошо. Она говорила, что мама работает в детском саду, и все думали – воспитателем. Это хорошая профессия для женщины, уважаемая.

Роман покивал, соглашаясь. Потом отважился спросить:

– Ты нас познакомишь?

– С кем? С Милой?

Он молча кивнул. Теперь, в свете вновь открывшихся обстоятельств, он тщательно подбирал слова, чтобы не нарушить возникшее перемирие.

Марина задумалась:

– Как ты себе это представляешь? Никакого отца у нее отродясь не было, и вдруг – здравствуй, дочка, как я рад тебя видеть! Думаю, первое, что она спросит: где же ты раньше был, папаша?

– Но я же не знал о ее существовании! И это был не мой выбор, а твой!

Она кивнула:

– Это правда. Мой. А ты хочешь её привычный мир перевернуть с ног на голову. Зачем?

– Может, она будет не против. Конечно, маленьким детям родители нужны больше, чем уже выросшим, согласен. Но если в нашей жизни сложилось именно так… Почему бы нам не познакомиться?

– А как ты объяснишь ей сам факт ее появления на свет?