Судьба-злодейка

– Из головы, конечно, а как иначе? Могла бы пересказывать сказки известных авторов, но это было неинтересно. Зачем пересказывать то, что уже читано-перечитано? Лучше придумать что-то новое. Кстати, мне Мила подала мысль эти истории записывать. Она решила, что мы тоже можем делать свои книжки. Мы пошли в универмаг, купили толстую тетрадь в яркой обложке, чтобы наша книжка была красивая, нарядная, и стали записывать туда одну историю за другой. И постепенно заполнили всю тетрадь. За это время подросли сыновья Мишеля и Вали. А Мила как раз в школу пошла, переключилась на подростковую литературу. И мы решили эту тетрадь со сказками подарить мальчикам. Я думаю, они поначалу не очень заинтересовались. Но потом решили почитать, чтобы нас не обидеть. А когда прочли, Валя вызвала меня для серьезного разговора. И объявила, что это – прелесть что такое, и надо этот сборник издать в виде настоящей книги. Я испугалась, потому что не знала, как это делается. Но Валя взяла все хлопоты на себя: нашла издательство, которое занималось детской литературой, подружилась с художником-иллюстратором, десять раз перепроверила договор, чтобы меня ни в чем не обделили.

Роман хмыкнул:

– То есть в музыке тебя продюсировал Мишель, а в литературе – его жена? Ловко ты устроилась, однако!

Марина, похоже, обиделась:

– Ничего я не «устроилась»! Литература появилась в моей жизни неожиданно. Как и музыка когда-то. И если бы не такие неравнодушные и добросердечные люди, как Валя и Мишель, всё моё творчество закончилось бы на обычном напевании за мытьем посуды да устным придумыванием сказок для дочки. А так эти сказки увидели свет, пригодились другим малышам. Я тогда получила первый гонорар. Не очень большой, разумеется, но я ведь и на это не рассчитывала! Было приятно, конечно. Я спросила у Милы, что ей купить на эти деньги. А она сказала, что лучше мы сводим в кафе Валину семью и угостим их. На радостях. И я согласилась. Это же им спасибо, что книжка вышла. Мила предложила: «Давай устроим гостеприимство в кафе-мороженом». Главное – слово какое подобрала: «гостеприимство»! Так мы и сделали. Дети наши объелись сладостями, а мне было приятно, что я, вечно бесприютная и безденежная, вдруг смогла себе позволить такую роскошь: устроить настоящее «гостеприимство», причем в хорошем кафе. Пусть это не шикарный ресторан, но важен был сам факт!

Роман почувствовал, что черная рука зависти начинает потихоньку сжимать сердце. Он понимал, что нельзя так, и злился на себя за это, но не смог удержаться и сказал:

– А что, тебе мало было этого успеха? Захотелось мировой славы?

Она посмотрела на него удивленно:

– Нет. Я вообще ни о какой славе не думала. Просто радовалась, что оказалась полезна. Книжка хорошо расходилась, даже два раза допечатывали тираж.

– И что ж тебе не сиделось в детских писателях?

– Да как-то так получилось… – пожала она плечами. – Валя с Мишелем на очередной день рождения подарили мне компьютер. Не новый, конечно, но работал он исправно. И стали мы с Милой его осваивать. Валя объяснила, что теперь я свои истории могу не в тетрадь записывать, а прямо в электронном виде. Я научилась, это оказалось не так уж сложно, зря я боялась. И вот я стала придумывать истории для детей постарше. Снова для Милы, конечно. И записывала их сразу в файлы. Когда таких историй стало много, Валя снова отнесла их в издательство. В электронном виде было даже удобнее. Получилась книжка для подростков. И снова я получила за нее деньги. А потом Мила окончательно выросла из возраста детских книжек, и у меня больше не получалось придумывать новые истории для детей. И я стала сочинять истории для взрослых. Просто шла за дочкиным возрастом. Придумала героя, назвала его Максимом. И стала моделировать ситуации: вот Максим попадает в незнакомую компанию, вот он влюбляется, вот влипает в историю. Сначала это были разрозненные рассказы. Но потом редакторы в издательстве мне подсказали, что все эти истории со сквозным героем можно объединить в одну большую повесть о жизни этого человека. Так и получилась моя первая большая книга.

Роману надоело лежать. Он сел, потер лицо ладонями и спросил:

– А почему ты сделала героем мужчину? О женщине, наверное, тебе было бы легче писать?