Судьбе наперекор…

Ирочка снова мне покивала и скрылась в дверях, а я направилась к машине. «Господи! – думала я. – Какой же светлой душой должен обладать этот ребенок, чтобы сохранять оптимизм в этой колонии строгого режима». Мне навстречу шла распродавшая, наверное, все свои орешки женщина, у нее в руках был складной парусиновый стульчик и пластиковый ящик из-под бутылок. Да она же их здесь оставляет, чтобы с собой не таскать, поняла я, вспомнив, что на столе вахтерши стояла тарелочка с такими же орешками, которые я купила сама.

По дороге домой я заехала в цветочный магазин и после недолгих размышлений выбрала большой элегантный букет для жены Чарова, а потом в магазине «Кошкин дом» купила, как и собиралась, второй комплект причиндалов для Васьки.

Едва войдя, я сразу же позвонила Николаю Егорову.

– Мыкола, це я.

– Привет, Ленка, – полузадушенным голосом сказал он. – Где ты пропадала?

– Отдыхать ездила, только вчера вернулась. А почему ты каким странным голосом разговариваешь? Ты как, жив-здоров?

– Относительно здоров и условно жив, но состояние нестабильное, склоняющееся к критическому с перспективой печального исхода. Ты уж, будь добра, приди отдать последний долг своему верному другу, – заунывно попросил Колька.

– Слушай, а это, случайно, не по поводу богдановской истории ты в такую меланхолию впал? Я вчера послушала по телевизору…

Но Егоров перебил меня:

– Ленка, разговаривать со мной на эту тему опасно для жизни, предупреждаю заранее.

– Ну вот, а я хотела у тебя поинтересоваться…

– Муся! – грозным голосом опять перебил меня Мыкола. – Ты меня озлобляешь!

– Все! Молчу, молчу, молчу! А на другие темы с тобой можно разговаривать?

– С соблюдением должной техники безопасности не возбраняется.

– Тогда договоримся так. Сегодняшний вечер у меня занят, так что материализуйся-ка ты у меня завтра после работы, и мы с тобой вполне сможем спокойно посидеть и поговорить о делах наших скорбных. Я тут с Кипра бутылочку «Муската» привезла…

– Ленка, – устало сказал Николай. – Ну какие у тебя дела скорбные могут быть, а? Лично я о Кипре знаю только из школьного учебника географии и «Клуба путешественников». Чтоб я так жил, как ты страдаешь!

– Вот завтра мы с тобой об этом и поговорим, а пока подумай, куда можно устроить на работу очаровательную девушку, студентку-вечерницу с истфака, которая, ты только не смейся, мечтает работать в архиве. У тебя в вашем ведомственном вроде бы какие-то связи налажены… Попробуй узнать.

– Мать!.. Тереза… – возмущенно воскликнул Егоров. – Ты что, очередного бездомного котенка подобрала?

– Издеваешься? Вот познакомлю я вас, и ты сам увидишь, какое это чудо.

– С косичками? – ехидно спросил Колька.

– Егурец! – возмутилась я. – Тебе что, трудно позвонить и поинтересоваться?

– Угомонись, позвоню, сегодня же позвоню. А по поводу завтрашнего дня… Ленка, ты знаешь, что такое пожар в бардаке?

– Если верить анекдоту, что кино – это бардак, то пожар в бардаке – это телевидение, – растерялась я, а потом сообразила: – А-а-а, это. ты про обстановку в Управе?

– Ну-у-у, в Управе гудят все тревоги сразу: газовая, химическая, водяная, атомная, вплоть до психической. Это я про наш аналитический центр. Тут пока объявлено только штормовое предупреждение, но работаем мы уже в порядке аврала, так что если ситуация не прояснится, то смоет нас всех отсюда к еловой бабушке. Это я тебе, подруга, о расширении производства намекаю, поняла?

– Коля, ты же знаешь, что мое плечо у тебя всегда рядом, так что намеки неуместны. Ты мне лучше скажи: у тебя язва пока еще не обострилась от жизни такой?

– Нет, Ленка, я с ней по-доброму договорился: или мы вместе выживем, или вместе сдохнем. Вот она и притихла, – печально сказал Николай.

– Слушай, ты себя загнал! Так нельзя! Дай отдых мозгам, свалишься же. А не хочешь «Мускат», так я тебе коньячку налью. А?

– Ленка, ты искусительница! – обречено вздохнул Егоров.

– Если это от слова кусаться, то по вторникам я мирная.

– Ладно. Завтра вечером обязательно приду и насчет работы расскажу, если узнаю что-нибудь стоящее.

– Целую, Муся! – сказала я, как обычно, и, положив трубку, задумалась: ну и ну, видимо, дело настолько сложное, что вся Управа на ушах стоит – не знают, с какого бока к нему подойти.

Но надо было еще решить вопрос с Варварой Тихоновной, и я, найдя в бесплатной рекламной газете, которую каждые выходные нам бросали в почтовый ящик, телефон службы «Помощница», позвонила и спросила, сколько сейчас платят приходящей домработнице за необходимый минимум услуг. Как оказалось, я была почти права –100 долларов в месяц. Вот и чудесно, решила я – свобода стоит дорого, но она того стоит! А уж свобода от домашних дел – тем более!

Приехавший за мной Чаров потряс меня своим видом: вальяжный, элегантный, он распространял вокруг себя запах дорогого мужского парфюма и хорошего табака – чудеса творит с человеком спокойная жизнь.