судьбе наперекор.

— Сам напал, пусть сам и выкручивается! — Он откашлялся и, пригнувшись ко мне, сказал: — В общем, так. Ее сначала оглушили, а потом эргэдешку в нее вогнали и взорвали, она потом еще два часа жила. Но, кто это сделал, она не видела — сзади ударили.

Я представила себе эту картину и... Когда я сине-зеленая вернулась из туалета, они только молча отвели глаза. А я выпила немного минералки, закурила и, почувствовав, что немного успокоилась, сказала:

— Иваныч. Хоть дерись, это он. Больше некому. Не своими руками, конечно, но он — все же с Лариски началось. Если бы она с Мордой не связалась, то жили бы Свиридовы себе в Баратове и горя не мыкали. Видимо, Фомич приехал к ним в гости, рассказал, до чего Богданов завод довел, вот в Иваныче и взыграло ретивое. Как?

— Причастность Свиридова к этим убийствам не есть факт,— покачал головой Михаил.— Случаев, аналогичных Ларискиному, было несколько. В том числе и в нашей области. Приехал один контрактник из Чечни, ну и привез несколько сувениров на память. А как узнал, что его жена здесь погуливала, так и обошелся с ней аналогичным манером. Поэтому насчет Свиридова — вилами по воде писано. Хотя исключать такое тоже нельзя.

— Послушайте, а Лариска от Наумова гуляла? Чем черт не шутит, может быть, мы ищем сложности там, где их нет.

— Что значит «гуляла»! — возмутился Семеныч.— Она по-другому жить вообще не могла! Это при Морде она не рискнула бы мотаться. А Наумов для нее был существо чисто декоративное, вроде оборочки на платье.

— Так, может, это кто-то из ее любовников с ней так за измену расквитался?

— Следы! — почти пропел Михаил.— А точнее, то, что их нет. Совсем и никаких. Как и во всех остальных случаях. Или ты думаешь, что у нее в любовниках какой-нибудь Бэтмен или Человек-паук подвизался, который сумел на территорию их дома сначала незаметно проникнуть, а потом так же исчезнуть? Нет, Лена, во всех этих делах чувствуется рука специалиста экстра-класса, который прошел такую школу, что я даже представить себе не могу, где таких готовят. Вот так-то.

— Кстати,— сказала я, поднимаясь.— Семеныч, а дал бы ты мне для начала протоколы почитать. Вдруг действительно что-нибудь свежим взглядом увижу.

— Без проблем,— он хмыкнул.— Я тебе ксерокопии дам, чтобы ты дома на ночь глядя почитала. Ох и сны тебе потом сниться будут!

Я хотела ему на это достойно ответить, но не успела — зазвонил мой сотовый. Это была Ирочка.

— Елена Васильевна, мне очень неудобно вас просить, но не могли бы вы ко мне в архив приехать? Мне так надо с вами поговорить, посоветоваться. Мне просто больше не с кем... Пожалуйста... — ее голос дрожал от волнения.

Я посмотрела на часы — без двадцати минут час. Что же там такое могло случиться? Если это Матвей что-то натворил, придушу своими руками!

— Еду! — коротко ответила я и повернулась к мужчинам.— Михаил, Семеныч! Судя по всему меня сегодня уже не будет. Завтра я с утра к Фомичу, а потом на завод. Номера мои вы знаете, нужна буду — найдете. Целую, Муся!

Я прыгнула в машину и в зеркале заднего вида увидела, как вслед за мной срывается с места черный джип. Как назло, мы попали в пробку и из-за этого я подъехала к архиву, около ворот которого по-прежнему сидела продававшая орешки женщина, в начале второго. Я вошла и остановилась около вертушки. Видимо, вахтерша хорошо меня запомнила, потому что отвернулась и сделала вид, что меня здесь вообще нет.

— Эй, уважаемая! — окликнула я ее.— Что, ритуальное чаепитие уже началось? Все там?

Она, чувствуя себя в полной безопасности, ведь сейчас ее от меня закрывала стеклянная перегородка, притворилась, что ничего не слышит, и уткнулась в какую-то затрепанную книжонку в мягком переплете с полуобнаженной красоткой на обложке, а я задумалась, как же мне Ирочку вызвать, и посмотрела на дверь бывшего конференц-зала — она была чуть приоткрыта. Может быть, заорать погромче? Все равно она со дня на день отсюда уйдет, так что терять ей нечего. Но тут я услышала, как там какая-то женщина низким хриплым голосом громко издевается над кем-то:

— Что, опять ревела, что твой недоумок по бабам пошел? И правильно делает! Ты на себя посмотри! Корова коровой! Что мордой, что фигурой. Разожралась и еще любви хочешь! Да не рыдай ты! Кому он нужен? Прибежит обратно, как миленький. Где он еще такую дуру найдет, которая его за копейки обслуживать будет? Эх, бабы! Из вас уже песок сыпется, а ума не нажили. Вон с кого пример берите, с Ирки Бодровой.

Как только я услышала Ирочкину фамилию, я тут же достала из сумки диктофон и включила его. Ну, погоди, Пан, думала я, если это теперь называется «не волнуйся, все будет хорошо», то грош цена твоему слову.

— Зачем же с меня пример брать, Инна Ивановна? — раздался Ирочкин голосок.

— Эх, девка, девка! — мечтательно сказала, как я уже поняла, Кострова.— Не было в мое время таких орлов, как Матвей, а то и я бы не хуже тебя устроилась.

— А при чем здесь Павел Андреевич? — удивилась Ирочка.