Судьбе вопреки

— Это было взрывное выступление. В прямом смысле. Взрывалось все: резинки на трусах зрителей обоих полов, зал аплодисментами от выступления несравненного фета Ронхарского, терпение Венероликого и аппендицит теперь уже любимицы публики феты Сайонелл-Аллевойской. И пусть занавес национального театра оперы и балета уже закрыт, но игра великолепных актеров продолжается. Мы обязательно будем следить за развитием событий и сообщать о последних новостях первыми! Итак, добрый вечер, дорогие телепатозрители. Хотя, можно ли назвать его добрым? Для кого как, но точно не для бессменных героев наших репортажей. В сегодняшнем выпуске: как связаны возвращение на сцену фета Ронхарского, очередное исчезновение фетроя Харви Хартмана после появления на публике и таинственная смерть фета Вэльского? Очередная загадка роковой Ландрин Флер Сайонелл-Аллевойской, чьи корни, как мы выяснили, тянутся к правящим пятого дистрикта. Еще одна тема — таинственное нападение на дистриктскую тюрьму в пустыне. Кто, зачем и почему, замешана ли международная террористическая организация «Сельва», которая пока не выступила с заявлением — будем разбираться…

- По голове бы твоей тупой настучать, дохлогрызка поганая! — рыкнул Танар, нажимая на пульт телепатовизора. В свете сияющего холодным серебром телепатического кокона он выглядел зловеще. Альби даже поежилась.

— Не кричи, разбудишь, — шикнула она. — После всего случившегося ей отдохнуть надо.

— По голове ей тоже надо настучать, а не отдохнуть! Так нас с дедом прокатить! Отшить Харви! Опозорить на глазах всего дистрикта! Ей явно моча в башку ударила.

— Да прекрати уже!

Чуть скрипнула дверь и в палату вошла Лоби, впуская луч света из коридора.

— Ребята, вас ждут. Нужно попрощаться.

— Пф. Вот еще.

— Перестань вести себя как ребенок, Тан! До этого ты в нем души не чаял! Мы с Ланни нарадоваться не могли, каким ты стал. Неужели это все напускное было?

— Что, теперь я должен в размазню превратиться и каждому аркху, что в моей жизни потоптался, все прощать? Он взрослым мужиком был, понимал, что делал. А думать надо прежде, чем совершать поступки.

— Легко тебе рассуждать в свои шестнадцать лет! И знаешь, Тан, кроме гордости в человеке должны быть такие качества, как сострадание и умение прощать!

— Ну вот и тащись. Прощай и сострадай. Мне и тут хорошо. Помрет Ланни, пока ты там шатаешься, будешь знать, — Тан включил обратно новости, скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла.

— Какая-нибудь террористическая организация уже взяла на себя ответственность за нападение на тюрьму? — спросила Аландри усатого начальника службы контроля. — И что известно о сбежавших? Есть пострадавшие?

— Мы пока разбираемся в ситуации, все же тюрьмами заведует комитет рейгвердов. Но, как нам известно, это было отделение особо опасных преступников, а сейчас оно пустует. Можете сами делать выводы…

— Идем, — мягко повторила Лоби, увлекая за собой Альби. — Дай ему время остыть. Каждый страдает по-своему. И с горем справляется тоже по-своему. Можешь мне поверить, ему сейчас тоже не просто, — заверила женщина, подводя Альби к палате фета Сайонелла. — Я многое в жизни повидала и знаю, что мужчины хуже справляются с горем, потому что не могут правильно осознать и выразить эмоции. Они привыкли держать их в себе. Чем выше агрессия — тем сильнее страдание. Сейчас тебе нужно быть сильной и поддержать его. Можешь войти и вот. Он просил передать тебе, когда все случится.

— Мне? — удивилась Альби.

— Для Тана и Ланни отдельные письма. Он любил вас. По крайней мере с момента появления в больнице точно. Не мне судить о прошлом.

— Спасибо вам, фета Мирианская, — Альби стерла рукавом слезы и, прежде чем войти в комнату, спросила: — Вы ведь не будете отключать его, пока Ланни не придет в себя?

Лоби натянуто улыбнулась:

— Хоть это и против его воли, но нет. Она должна иметь шанс попрощаться…

Альби благодарно кивнула и шагнула в полумрак комнаты. Вопреки обыкновению, сегодня фету Барскому было не до телепатовизора…

Квартира фета Ронхарского

Макс не ожидал поздних гостей, но, отставив бокал и набросив рубашку, направился к двери. Была ли это Ландрин? Если и так, о чем им разговаривать? О том, что она его использовала? Посмеялась над ним? Он, конечно, тоже хорош. Был с ней исключительно ради искры. После стольких лет снова выйти на сцену… Он словно ожил, обрел крылья! Пережитые минуты неловкости — небольшая плата за возможность снова почувствовать себя живым. Зла на Ландрин он не держал и был готов дать ей блестящие характеристики как балерине.

Вот только он совершенно не ожидал, открыв двери, увидеть…

— Что, мало по роже получил? — против воли он потер израненные костяшки пальцев.

— Могу я войти?

Максимилиан удивленно вскинул брови. Чтобы правящий просил разрешения? Нахмурился, но, тем не менее, пропустил того внутрь.

— Виски, коньяк, биту? — направляясь к бару, хмыкнул он. Плеснул себе в бокал горчичную жидкость, бросил два кубика льда и поднес к губам, наблюдая за гостем через зеркало.