Судьбой приказано спастись

– Ну, хорошо, мой дорогой «немой» друг, предложение принимается, – улыбнувшись, не стал возражать Сан Саныч. – А за своей машиной, наверное, завтра подъеду. Ребят знакомых, автослесарей, позову, они и посмотрят, что к чему с мотором. А хотя, нет. Я лучше сейчас позвоню одному моему очень хорошему знакомому, который, может, даже сегодня сможет сюда приехать и на месте во всём разобраться. Так хорошо мне ехалось, и как назло мотор вдруг заглох, а, может, к добру всё это случилось и, кстати, вовремя. Машина как будто чуяла, что тебя – своего хорошего друга – опять увижу.

Увлечённые непрерывным между собой разговором, они сели в Мерседес и плавно поехали. Их непринуждённая беседа прервалась только тогда, когда машина проезжала мимо того самого кафе, с которым Кузьму, как мы помним, связывало одно памятное событие. Заметив знакомую постройку, Кузьма улыбнулся и предложил Сан Санычу:

– Давай зайдём в этот вон домик, где разные и красивые огоньки всегда горят.

Как раз в это время в кафе, как обычно, выступали ребята из группы «Авеню». Спустя минуту они увидели среди посетителей кафе знакомого им парня, похожего на китайца, который однажды так непредвиденно, непринуждённо и плавно влился в их сплочённый коллектив, поразив их своей необычной виртуозностью игры на гитаре и завоевав сердца зрителей своим заунывным в такт мелодии медвежьим рычанием. Внимательно разглядев парня, ребята были приятно удивлены произошедшим с ним изменениям: тогда он выглядел исхудавшим и был очень просто одет; сейчас же он просто светился от радости и выглядел солидно и прилично в хорошо сидящем на нём дорогом костюме. На этот раз рядом с ним был какой-то мужчина средних лет, и они мирно и по-дружески беседовали. Встретившись взглядом с Кузьмой, Арсен и Володя, а также другие ребята из группы заулыбались. Кузьма тоже улыбнулся им в ответ и смело направился в их сторону. На ходу он вытащил из кармана своего костюма листок с номером телефона, что дал ему Арсен при первой их встрече, и протянул ему, после чего они обнялись как старые знакомые.

– Я не знал, что делать с этой бумагой и цифрами на ней, что ты дал мне тогда. Поэтому я отдаю её тебе обратно, – просто сказал Кузьма. – Ведь вы меня когда-то звали к себе? Вот я и пришёл…

– Мы тебя всегда ждали… – ответил за всех Арсен, а Володя, подмигнув Кузьме, шутливо спросил у него:

– Чтобы сыграть и спеть с нами на своём медвежьем языке?

Вместо ответа Кузьма в знак согласия с юмором покачал головой и тут же протяжно и громко зарычал по-медвежьи, отчего вначале все даже немного напряглись. Но как только Кузьма взял в руки гитару и слегка коснулся струн, все потихоньку начали приходить в себя. А когда зазвучала трогательная песня о маме под названием «Матери моей», то все и вовсе расчувствовались. Сан Саныч, сидя неподалёку за столиком в хорошем настроении и наблюдая за своим другом-попутчиком, который и здесь нашёл своё «применение», смаковал пиво и делал выводы касательно Кузьмы: «Этот парень нигде не пропадёт и везде свой будет».

Побыв ещё некоторое время в кафе и попрощавшись с музыкантами, Кузьма с Сан Санычем вернулись в машину и довольные двинулись дальше.

– Слушай, немой, ты же знаешь, что я без песен ехать не могу, поэтому… – после долгой паузы неожиданно признался Сан Саныч.

Услышав это, Кузьма понятливо кивнул головой и без промедления попросил водителя включить на радио музыкальный канал. Из радиоприёмника зазвучала песня в исполнении Винсетти, а потом в музыкальном анонсе объявили, что в Москве состоится заключительный концерт так полюбившегося российским зрителям итальянского певца Джулио Винсетти.

– А всё же какой приятный голос у этого парня… – задумчиво произнёс Сан Саныч. – Кстати, если хочешь, то можем бесплатно на его концерт попасть, – с конкретным предложением обратился к Кузьме Сан Саныч и далее пояснил: – Мой родственник на время его российских гастролей у него личным водителем работает.

– Сан Саныч, он, конечно, поёт хорошо, но я не знаю, что такое концерт, – спросил парень. – Скажешь?

– Ну… как тебе это по-простому объяснить… – протянул Сан Саныч, подбирая нужные слова. – Представь… Допустим, большой-пребольшой зал, а в нём – в этом большом зале – один стоит на виду у всех и поёт, а все смотрят на певца и слушают, как он поёт, – наконец, смог объяснить Кузьме дальнобойщик.

– А помнишь, как ты тогда пел про эскадрон? – спросил Кузьма. – Значит, ты тоже тогда для меня концерт делал? Я ведь слушал тебя и смотрел на тебя, хотя никакого большого зала не было, – наивно спросил Кузьма.

– Какой из меня артист… Тоже мне скажешь. Я ноту «ля» от ноты «до» не могу отличить, – махнул рукой Сан Саныч, – а ты говоришь «артист». – Сан Саныч вдруг повернул голову назад, заметив стоявшую невдалеке афишную доску: – Вот, кстати, мы проезжаем мимо афиши, на которой этот певец и изображён.

– А..!? – невольно вырвалось у Кузьмы, когда он услышал ещё одно новое для него слово, узнав в тоже время лицо человека на большой бумаге: – А что такое афиша? – спросил он.