Судьбы человеческие

— Хиппи! — называли жители деревни странных, непонятных длинноволосых обитателей Дальней фермы, наблюдая за их неизвестно с чем связанными приездами и отъездами, ночными гостями; видя, как мусорный фургон каждую неделю вывозит с фермы мешки, наполненные пустыми банками из-под консервированных бобов и бутылками из-под вина. Бригадир мусорщиков приходился дядей начальнице почтового отделения, которая, в свою очередь, была кузиной мисс Бартон, работавшей в сельском магазине, и народ в деревне был не настолько глуп, чтобы не соображать, чем занимаются обитатели фермы. Но эти обитатели всегда были готовы прийти на помощь своим соседям: охотно отправлялись на поиски чьей-нибудь заблудившейся коровы, разрешали пасти скот на своей земле, а Полли играла на пианино во время еженедельного диско — поэтому сельчане держали язык за зубами. Кроме того, там жила Нелл. Никто не решился бы огорчить Нелл, вызвав полицию или приняв какие-либо другие радикальные меры. Все гордились Нелл, завоевавшей первое место на конкурсе рисунков детей «До десяти» в 1973 году, и хотя она больше никогда не достигала такой вершины, но неоднократно участвовала в подобных конкурсах и получала поощрительные призы.

Мисс Бартон из магазина вырезала для нее из газет и журналов анкетные бланки на участие в различных конкурсах или выпрашивала их у своей сестры, работавшей библиотекарем в Кардиффе.

— Нелл, — говорила она, — как ты смотришь на участие в конкурсе на лучшее эссе для детей «До пятнадцати» или в конкурсе «Лучший юный журналист года»? А может, «Сохраним нашу планету» — художники до шестнадцати? — Наверное, она забывала, что Нелл всего двенадцать лет, или была уверена, что Нелл все сможет. Нелл рано усвоила, что, когда люди возлагают на тебя большие надежды, это, конечно, приятно, но и довольно тяжело. Недостаточно один раз достичь успеха, надо добиваться его постоянно. Поэтому она допоздна задерживалась в школе, штудируя справочники, или вставала спозаранку дома, на Дальней ферме, и, закутавшись в одеяло и пытаясь согреть дыханием свои коченеющие от холода пальцы, рисовала, чертила, шила. Работающая на мазуте отопительная система была смонтирована на Дальней ферме еще до того, как ее стали арендовать Клайв и Полли, но они либо забывали заказать топливо, либо у них не было денег, чтобы оплатить его, и поэтому зимой в доме было холодно-холодно.

По мнению сельчан, Нелл жилось весьма нелегко. После школы и по субботам она работала — даже семилетней девочкой она прекрасно отличала полезные растения от сорняков при прополке, умела прореживать морковь своими тонкими ловкими пальчиками гораздо быстрее и лучше, чем взрослые. Она бегала с поручениями и помогала поднести вещи к автобусу, собирала крыжовник — довольно тяжелая работа — не обламывая при этом веток. И при всем том была всегда отзывчива и ни на что не жаловалась. Когда она стала постарше, ее просили посидеть с ребенком или погулять с ним, малыши очень любили ее и вели себя с ней как шелковые. Следует отметить, что заработанные деньги она тратила в магазине мисс Бартон не на лакомства и сладости, не на приобретение какой-нибудь куклы Синди, а на еду: хлеб, сыр, яйца, апельсины, которые затем тащила вверх по холму на свою Дальнюю ферму. Примерно раз в месяц в магазине появлялась Полли, в длинной юбке, улыбающаяся, с пачками денег, и опустошала все полки, но именно маленькая Нелл напоминала ей о мебельном лаке и о моющих средствах. В деревне догадывались, что именно Нелл, а не ее мать, наводит порядок на Дальней ферме, и были правы. Еще одно с детства усвоила Нелл: если тебе не нравится окружающая тебя обстановка, что толку сидеть сложа руки и ворчать или жаловаться, постарайся сама сделать лучше, если это в твоих силах.

Правда, не было у Нелл подруг в деревне — это, конечно, огорчало ее. Есть такие семьи, которые не любят приглашать к себе приятелей их детей — матери не выдерживают шума, крика, возни чужих ребят, хотя их собственные дети иногда ведут себя гораздо хуже. Полли, с ее великодушием и беспечностью, конечно, не относилась к такой категории родителей. Но Нелл все же не решалась пригласить к себе школьных подруг.

— Можно мне приехать к тебе? — часто спрашивала лучшая ее подруга Бренда Килдар.

— Тебе у нас не понравится, — отвечала Нелл.

— Почему же не понравится?

Нелл мычала в ответ что-то невнятное или отмалчивалась, пока, наконец, не придумала, что сказать.

— У нас очень тесно, всегда много народа.

И Бренда больше не навязывалась.

Отчасти то, что сказала Нелл, было правдой.

Теперь, когда Нелл исполнилось двенадцать, она, конечно, знала, что Клайв и Полли на самом деле ей не родители. С другой стороны, она видела, что они любят ее, насколько способны. Надо сказать, что, чем больше Нелл делала для них — наводила порядок, чистила, готовила, зарабатывала, а иногда даже была связной между ними и их товарищами, тем признательнее ей и одновременно зависимее от нее они становились.