Судьбы изменчивые лики

Ей накануне снился шторм. После бурной страсти это было так неожиданно. Неожиданно, когда на смену умиротворенности вдруг приходит страх. Казалось, ничто не могло уже разрушить ту гармонию, в которой она жила, к которой привыкла и уже не хотела думать о том, что в ее жизни может что-то произойти или же быть по-другому. Этот страшный шторм. Дана слышала противоестественный шум, переходящий во все усиливающееся завывание. Звуки бьющейся о берег волны, падающие с огромной высоты тяжелые потоки воды. От них хотелось убежать как можно дальше, на безопасное расстояние, но из этого ничего не выходило. Доминика проснулась, но в ушах продолжал стоять шум, какой-то треск. Она ничего не понимала. Прислушавшись, сообразила, что что-то происходит. Выглянув в окно, она увидела танки, военных в полной амуниции, каких-то людей. Их все разрастающийся поток напоминал предштормовые волны. Было ощущение, что ты вдруг очутился на краю преисподней.

Потом в ее жизни были какие-то встречи, даже ухаживания, но на фоне ставшего эпидемией предательства, приспособленчества причем со стороны, казалось бы, близких людей, мужчин, которые еще совсем недавно рассыпались в любезностях, все они уже не воспринимались. Возможно, кого-то она обидела, чьи-то чувства не смогла принять, но это была уже совсем другая жизнь, с совершенно иными ценностями. Иногда ей казалось, что такие понятия как искренность, доверительность стали отжившими свой век категориями и в этой жизни больше просто не нужны. В душе она их сохранила, но стала рациональной, прагматичной, как и время, в котором Дана теперь жила. Все эти намеки и комплименты, откровенные упреки в гордыне, чрезмерной самоуверенности и самостоятельности больше не вызывали в ней никаких эмоций вовсе не потому, что глодали какие-то обиды или же над ней довлела память о прошлом. От него Дана смогла абстрагироваться. Просто она поменяла программу, перешла на другую частоту и на этой жизненной волне создавала ценности, приносившие удовлетворение и позволявшие быть счастливой, но уже совсем по-другому. И вот теперь, когда все было логично и понятно, в ее жизни так неожиданно появился Николос.

Работы было много, но он никак не мог собраться с мыслями. Ник выслушивал утренние доклады руководителей структурных подразделений. За эти годы они стали традиционными. И если бы даже кому-то пришло в голову их отменить, они все равно проходили бы, возможно, как ритуал, но проходили. Иногда он даже кивал головой, иногда делал какие-то замечания. Перед ним были его коллеги, о чем-то бурно спорившие, что-то обсуждавшие, что-то предлагавшие. Его же мысли все возвращались и возвращались к Доминике, их последней встрече. О работе, делах совсем не хотелось думать. Он давно не испытывал такого состояния. Все было так непривычно и неожиданно. Ему даже казалось, что каждая его эмоция начинала воссоздавать определенный запах. Аромат благоухающих экзотических цветов вызывал умиротворенность, кофе по-восточному — сладострастие. И это при том, что между ними ничего и не было. Не было ли? Да, был деловой разговор, жесткий, конкретный. Давно он так не потел, извлекая из памяти обилие цифр, аргументов. Было удовлетворение от взаимного понимания. Они мыслили практически одинаково, одинаково расставляли акценты, но все-таки были такими разными. Когда Ник спорил, аргументировал какие-то выводы, он видел рядом сильного оппонента, аналитика, глубоко знающего проблемы. Но при этом он чувствовал очень сильное влечение к женщине. Теперь он не понимал, каких чувств у него все-таки было больше: желания решать деловые вопросы или же быть рядом с такой не похожей на окружающих его в жизни женщин, Доминикой. Это было предметом его размышлений во время утреннего совещания.