Судьбы изменчивые лики

У ее ног был целый город. С высоты шестнадцатого этажа Дома торговли, или же Хаммеровского центра, как его прозвали в народе, открывалась удивительная панорама Москвы, этого удивительного города. Высотки чередовались с золотящимися куполами старинных храмов, новые супермодерновые здания заключали в свои объятья тихие улочки с красивыми особняками, по стилю которых можно было изучать историю архитектуры — готика, классицизм, барокко, неоклассицизм. Обзор был на любой вкус, под любое настроение. Иногда Дана, обдумывая очередной проект, разворачивалась в любимом кресле к окну во всю стену и устремляла взор к уютным местечкам в этом городе, утопающим в зелени кафешкам, каким-то старинным паркам. Иногда глаз радовали новостройки, которые шли с размахом. По ним Дана изучала новые строительные технологии современного города. Особенно привлекали строящиеся жилые районы. Как они были не похожи на здания из ее советского детства, одинаковые хрущевки, которые потом сменили серые и невыразительные блочные коробки. Глядя на них, всегда охватывал страх, что они могут в любой момент распасться на многие составляющие. Ну а попасть всеми правдами и неправдами в кооператив или же получить жилье в кирпичном доме было пределом мечтаний любого гражданина советской страны. Дана как член семьи кадрового офицера успела пожить во многих образцах стого градостроения, испытав на себе все правила советского общежития — от совместного проживания на общих кухнях в коммуналках до вполне элитного в советском понимании жилья. Как хорошо, что уже закончился XX век, как много абсурдного осталось в нем. Больше всего Дане было жаль времени. Сколько понапрасну его было отправлено в вечность из-за обязательного сидения на многочисленных и никому не нужных многочисленных собраниях. Как неуютно становилось от осознания того, что ты должен был изображать массу, своим присутствием помогать обеспечивать явку на очередное мероприятие для галочки, а новоявленным вождям карьеру и благополучие. Новый век только начинался, а казалось, что жилось в нем давно. За динамизмом ее жизни, обилием интересных, а самое главное, нужных проектов, прошлое всплывало иногда в связи с какими-то обстоятельствами. И так хотелось пожить подольше в этой жизни, в этом веке.

Только встреча с Николосом, нахлынувшие вдруг чувства, которыми она когда-то жила в прошлом столетии, заставили Дану пуститься в воспоминания. Эмоции, рождавшиеся от одной только мысли, что вдруг в твоей судьбе появляется человек, о котором думается, были такими знакомыми. Но вот чувства, которые она испытывала тогда и сейчас, были такими не похожими. В прошлой жизни это был восторг, упоение. Она вся светилась счастьем. Теперь это была растерянность. Ее не покидало ощущение того, что она обезоружена, поставлена в ситуацию, когда ей напомнили, что она совсем другая, не та, которая живет в таком рациональном мире. Этот человек, ничего не делая, ничего не говоря, просто разоблачил ее тем, что понял всю ее сущность, а может быть и душу. Он попал на ее частоту, на которой она жила благополучно столько лет. Он понял ее ценности, которыми она руководствовалась и которые были дороги для нее. Доминика постоянно ловила себя на мысли, что ей стало не хватать общения с Николосом. Хотелось еще и еще раз заглянуть в его глаза, увидеть в них интерес к себе как к женщине, услышать, в конце концов, комплимент. Она много их слышала от коллег, поклонников, но воспринимала как обязательный атрибут общения. Теперь же он ей ничего не говорил, только слушал, молчали, думал, переваривал информацию, что-то анализировал. Но что? Внутренний голос подсказывал Дане, что вовсе не их совместный проект. Но что?