Судьбы, как есть

— Иди, иди, присмотрю, куда она денется.

Гарисов ушел, закрыв дверь снаружи.

Мормурадов высыпал содержимое коробок на стол и стал задавать Ольге вопросы по значимости и названию украшений.

Ольга отвечала, а сама только и думала, как бы ей развязаться и ударить Мормурадова, чем придется, по голове. Злости накопилось через край, и отвечать этой нелюди, от которой воняет лаком, мочой и сыростью, было необходимостью, у узбека в руках был постоянно нож.

— Слушай, красотка, наверно, ты не будешь против сейчас, если я тебя поимею еще разок?

— Развяжи мне руки, а то они скоро онемеют у меня, — сказала Ольга и откровенно зло посмотрела на Мормурадова.

В ответ Рустам ударил резко Ольгу по лицу и почти выкрикнул:

— Ты, сучка, не артачься, я не таких обламывал. С тобой по-хорошему, а ты еще и смотришь, как змея.

Как не пыталась сопротивляться Ольга, но зверь сделал свое звериное дело.

Когда вернулся Гарисов, то увидел Ольгу, лежащую на спине с закрытыми глазами, отвернув лицо к стенке. Он сразу понял, что произошло, в его отсутствие и сказал:

— Хуршид, ты, что с ней сделал?

Мормурадов, сидящий за столом, закусывал конфетой, выпитую чашку коньяка, ответил:

— А ничего. Пошел ты, Русик, на хрен. Я ее трахнул без тебя. Эта сука нас брезгует. Понимаешь, брыкается, злится и брезгует.

— Но ты же получил, что хотел?

— Да, но она как бревно.

— Ты хотел, чтобы она тебя ласкала, когда ты ей нож к горлу подносишь?

Мормурадов резко соскочил и сильным ударом кулака дотянулся до плеча Гарисова, не успевшего среагировать и отклониться. — Еще раз так скажешь, убью, — прошипел он.

— Ладно, — корчась от боли в плече, сказал Гарисов и подошел к Ольге.

Связанная по рукам и ногам, она лежала и молчала. От звериного поведения Мормурадова ее речь парализовало. Внутреннее негодование перешло в ярость, но она только и думала, как спасти ребенка, как выдержать и не взорваться? Как освободится из этого плена?

«Хуршид, как тигр, задушит ее и не поморщится. Надо успокоиться. Надо успокоиться, — облизывая солоноватую кровь с губ, твердила про себя Оля. — И что мне не жилось в старой двухкомнатной квартире на улице Марии Расковой? В самый центр захотелось? Правильно, что захотелось в центр, и квартира хорошая, только неправильно, что тревожную кнопку не поставили. Нажала бы тихонько и ждала милицию, а теперь что будет? Из-за нас и Лиза может пострадать. Руки связаны. Ноги связаны. Агрессивен становится Мормурадов, уже начал ее избивать. Боксер поганый, женщин бить. Полез бы на моего папу, то сразу б присмирел».

Ольга повернулась на живот и застонала. На неё вдруг навалился жуткий страх. Проанализировав ситуацию, она понимала, что бандиты, видимо, не собираются оставлять её в живых. Страх охватил все ее существо, но сознание не покидало мозг, а только все сильней начинало бунтовать: «Нельзя сдаваться, надо бороться, надо перетаскивать на свою сторону Русика. Пытаться выскочить из квартиры и поднять шум, бежать к Управе президента, там охрана».

Гарисов поковырялся в украшениях и, не говоря ни слова, пошел в кабинет Тьерри. Мормурадов снова сел в кресло и стал перелистывать с помощью пульта каналы на ТВ, думая, на чем бы ему остановиться. А когда Ольга попросила укрыть ее халатом, то встал и небрежно набросил на неё сверху халат.

— Скажи мне, Хуршид, почему вы не уходите? Ждете кого-то? — вдруг с металлом в голосе спросила Ольга.

— А тебе какая разница?

— У тебя дети есть?

— У меня племянница есть, дочь моего брата. Она мне как дочь!

— А вот если бы она попала в такую ситуацию, как моя дочь Элиза, то что ты на это скажешь?

— Она не попадет. Она в Узбекистане.

— Когда бы ты узнал, что ее мать вот так, как меня, унижали, насиловали русские, хотя какая разница, какая национальность, что б ты на это ответил и сделал?

— Я бы всех убил.

— Ты ведь знал, что вы идете на разбой в такой святой праздник, как Пасха?

— Мне твоя Пасха до барабана. А вы, русские, сами-то себя не любите, а нас боитесь.

— Таких надо бояться, и жаль, что я тогда не разглядела тебя. Говорила мне мама, что мы кого попало, в дом пускаем. Так я еще вам деньги давала за плевую работу в ванной, присмотреться в квартире, выходит, сама разрешила? Кому же придет в голову, что соседи придут тебя грабить и насиловать? Вы сами-то с Русиком, я смотрю, не ладите. — Ольга хотела хоть как-то внести еще больший раздор в отношения преступников. Надо хоть одного перетащить на свою сторону. — Хуршид, пожалуйста, развяжи мне руки, я не буду больше сопротивляться, я сяду за стол и буду тихо-тихо сидеть.

Мормурадов подошел и развязал ей руки, на запястьях которых были видны красные полосы. Оля встала с дивана на связанные ноги и надела свой халат. Мормурадов положил ее руку на свое плечо и быстро усадил Ольгу на стул у стола.

— Хуршид, налей мне коньяка, — попросила Ольга.

Мормурадов налил и вдруг вспомнил о ее вопросе про детей.