Судьбы наших детей

Чуть припадая на негнущуюся левую ногу, сержант двинулся через улицу к памятнику. Белые горожане, что, как всегда, рассиживались на низких чугунных скамейках вокруг памятника, с любопытством поглядывали на него. А он упорно шагал вперед, до тех пор пока не очутился в тени высокого постамента. Он глянул вверх на статую неизвестного солдата: тот стоял с ранцем за плечами и мушкетом с небольшим трехгранным штыком в руках, готовый драться врукопашную. На цоколе была высечена надпись. Вилли медленно, по складам прочел:

Сколь чист народа порыв мятежный,
Столь незапятнан тот, кто пал в бою.

Сержант Вилли Джексон не двигался с места, словно стараясь запомнить каждое слово.

Один из зевак-белых вытащил изо рта щепку и усмехнулся. Потом легонько подтолкнул локтем соседа.

— Ну и про что там говорится, мальчик? — бросил он Джексону.

Сержант глядел мимо него на пыльные немощеные улицы, тянувшиеся по обеим сторонам памятника.

— Я тебя, мальчик, спрашиваю. — Голос белого был неестественно спокоен.

— Вы это мне? — мягко спросил Вилли.

— Черт возьми, ты что, оглох? Ясно, что тебе!

— Вы сказали «мальчик», — возразил сержант. — Я не догадался, что это вы ко мне так обращаетесь.

— А к кому же еще я могу так обращаться, а, черномазый? — нагло заявил белый.

— Не знаю, — ответил Вилли. — Я не вижу вокруг никаких мальчиков.

Двое белых поднялись со скамейки.

— Ты ничего, черномазый, не забыл? — спросил один из них, шагнув к Вилли.

— Да нет, вроде ничего.

— Разве тебя никогда не учили говорить белому «сэр»?

— Верно, когда-то меня этому учили, — сказал Вилли.

— И что же?

— Да ничего, — ответил спокойно Вилли. — Просто ничего. И советую вам держаться от меня подальше, белый человек.

— Ниггер, да ты знаешь ли, где находишься?

— Конечно, знаю, — кивнул сержант. — А еще знаю, что вы способны убить меня. Но мне это все равно. Мне давно уже все равно. Так что держитесь от меня подальше, белый человек. Добром прошу.

Белые остановились в нерешительности. Вилли медленно пошел прямо на них. Вначале они стояли неподвижно, пристально глядя на него, но в последнюю минуту расступились, пропуская его. Он, хромая, пересек улицу и завернул в магазин стандартных цен.

— Зачем это я сюда зашел? — тихо проворчал он. — Мне же тут ничего не надо…

Он помедлил в замешательстве, потом решил: «Куплю-ка несколько открыток и пошлю ребятам в часты». Подойдя к витрине, он не спеша выбрал открытки одну с новым зданием почты и еще две с мемориальным мостом и памятником конфедерату.

— Прямо как настоящий город, — пробормотал он, — ежели эту вот лошадь с глаз долой убрать.

Он заковылял к прилавку, держа в одной руке открытки, а в другой двадцатипятипенсовик. Продавщица шагнула к нему с протянутой рукой, чтобы взять монету. Но тут в магазин вошла белая женщина, и продавщица, пройдя мимо Вилли, спросила ее, приветливо улыбаясь:

— Что вам угодно?

— Послушайте, барышня, — резко сказал Вилли. — Я первый пришел.

Продавщица и женщина обернулись к нему, разинув от удивления рот.

— Мои деньги такого же цвета, как и ее. — Вилли сунул открытки в карман, а затем нарочито небрежно швырнул деньги на прилавок и вышел из магазина.

— Впервые такое вижу! — выдавила из себя белая женщина.

Между тем у памятника уже собралась небольшая кучка людей. Сержант заметил, что в середине ее стояли те двое и о чем-то оживленно рассказывали. Затем они разом умолкли и глянули на него. Он не торопясь прошел, прихрамывая, квартал и свернул за угол.

На другом углу он свернул еще раз, и на следующем тоже. Потом замедлил шаг. Следом никто не шел.

Дома стали попадаться реже. Ни клочка тени кругом; деревьев здесь уже не было, и выжженная солнцем грунтовая дорога была покрыта слоем тончайшей пыли. Вилли продолжал свой путь, пот градом катился по его лицу, воротник промок. Наконец он свернул на вымощенный плитами проезд, ведущий к особняку — старинному дому, расположенному поодаль от дороги, среди сосен. Вилли поднялся на просторную веранду и позвонил.

Дверь ему открыл преклонного возраста негр. Он озадаченно взглянул на сержанта, сощурив от яркого света свои красные, с прожилками старческие глаза.

— Не узнаешь, дядюшка Бен? — спросил сержант.

— Вилли! — воскликнул старик. — Вот полковник-то обрадуется. Сейчас пойду доложу.

И старик торопливо засеменил в глубь дома. Вилли спокойно ждал.

Полковник вышел из кабинета и, протягивая руку, шагнул к сержанту.

— Вилли! Это ты, маленький проказник? Черт возьми! Да ты уж не маленький теперь, верно?

— Да, вырос я, — ответил сержант.

— Вижу! Вижу! Ну-ка пойдем на кухню, потолкуем.

Вилли двинулся следом за тощим, слегка сгорбленным стариком полковником. На кухне Марта, кухарка, взвизгнула от радости:

— Вилли! Боже мой, какой у тебя бравый вид! Садись! Полковник Боб, где вы его сыскали?

— Я свалился с луны, — пошутил Вилли.

— Сообрази ему поесть, Марта, — приказал полковник. — А я пока выведаю у него кое-какие военные новости.

Марта, сверкнув в радостной улыбке белыми зубами, мигом куда-то исчезла.